Во время Второй мировой войны немецкая инженерная мысль предстала во всей красе, породив множество удивительных идей. Одни из них значительно опережали свое время, а другие опережали здравый смысл. Глядя на разнообразие технических решений, которые рассматривали ученые, стоящие на службе у Гитлера, понимаешь общий подход Третьего рейха к делу: изучайте все, что вам взбредет в голову. Лишь бы это позволило уничтожить как можно больше людей.
Вера в чудо-оружие (вундерваффе), которое вот-вот придумает фюрер, позволила поддерживать боевой дух в рядах армии до самого окончания войны. Рассматривая некоторые образцы вооружений, понимаешь, что Гитлеру совсем немного не хватило времени, чтобы придумать свою собственную Звезду Смерти с блэкджеком и Евой Браун. И в этой статье пойдет речь о самых удивительных вундервафлях, которые были невероятно продвинутыми для своего времени. Или невероятно безумными: на что только не пойдешь, ради порабощения жалких людишек.
Пока на советских заводах клепали простой и понятный Т-34, немецкая инженерная мысль была занята куда более масштабными и странными проектами. Нет, конечно, были серые неприметные инженеришки, которые разрабатывали фаустпатроны, Тигры и прочую скукоту. Но настоящие, расовые арийцы усиленно мечтали о создании Landkreuzer P. 1500 Monster — здоровенного сухопутного крейсера. К слову, немцами рассматривалось несколько подобных супер-танков, но этот превосходил своими размерами всех: Монстр должен был весить 1 500 тонн.
Landkreuzer P. 1500 — это сверхтяжелый танк на базе орудия Дора. Для справки: Дора была реально существовавшим железнодорожным артиллерийским орудием длинной целых 50 м. Эта громадина, построенная в количестве 2 экземпляров, передвигалась по рельсам и плевалась гигантскими снарядами весом 5-7 тонн на расстояние до 40 км. Последний раз она использовалась для обстрела Севастополя.
Немцы смотрят на Нону, как на второго Гитлера: с уважением, и в тоже время с опаской
И вот кто-то из немецких конструкторов придумал прокачать Нону, превратив ее из самоходного орудия в полноценный танк, длинной около 40 м, шириной 12-18 м и высотой 7-8 м. Чтобы управлять этим монстром, планировалось задействовать экипаж из 100 человек! И все шло хорошо, пока в 1943 году некий Альберт Шпеер не воспользовался здравым смыслом и отменил работу над проектом. Хотя сверхтяжелый танк приводил бы в восторг всех мальчишек в возрасте до 10 лет, он имел один очевидный недостаток — он был слишком жирный! Настолько жирный, что:
В общем, это просто бесполезная, хотя и бесконечно привлекательная для детского воображения, громадина. Не удивлюсь, если он появится в каком-то очередном «Первом мстителе» или чем-то подобном.
Чтобы понять, что за штука перед нами, вначале нужно рассказать о военных планерах. Планер — устройство типа самолета, но без двигателя. Во Вторую Мировую многие армии пользовались военными планерами, чтобы устраивать приятные сюрпризы своим противникам. Поднимать и транспортировать планер должен был самолет буксировщик. На месте назначения планер отцеплялся и бесшумно скользил вниз, перемещая войска туда, где их, по подсчетам противника, быть не должно. Поскольку вытащить планер после того, как он приземлялся в глухих дебрях, не представлялось возможным, делали такие штуки их из дешевых материалов — например, из дерева.
Теперь можно поговорить о мамонтах. Перед вами самый большой деревянный планер в мире: Юнкерс 322 «Мамонт». Его придумали для высадки десанта на Британские острова — точнее, для транспортировки танков, самоходных орудий и личного состава. Размах крыльев этой птицы составлял 62 метра — практически ширина футбольного поля. Компания Junkers славилась своей металообработкой, но в данном случае им приходилось работать с загадочным и малознакомым материалом, деревом, что уменьшало шансы на успех.
Хотя в процессе производства находилось около сотни Ju 322, полностью изготовлены были только 2 модели, после чего состоялся пробный полет: «Мамонт» чуть не угробил самолет-буксировщик и настолько поразил воображение наблюдавших за действом высокопоставленных немцев, что от идеи использования этого планера тут же отказались. Но за попытку эти ребята заслуживают лайк: они на полном серьезе собирались сбросить на врага 26-тонную деревянную штуковину без двигателей, с живыми солдатами внутри — это сильно.
Солнечная пушка должна была помочь нацистским ученым творить справедливость во имя луны солнца. Любой отщепенец, показавший портрету фюрера кукиш или, чего хуже, родившийся евреем, был бы неминуемо казнен испепеляющим лучом. О подобных разработках стало известно в 1945 году, когда в руки союзникам попали труды ученого Германа Оберта.
Еще в 1923 году Оберт задумался о возможности размещения над поверхностью земли огромного зеркала, которое могло бы направлять солнечные лучи в любую точку земли для дополнительного освещения. Но затем Оберт смекнул: зачем использовать зеркало для подсветки, если вместо этого можно уничтожать людишек целыми поселениями? По его подсчетам, достаточно было разместить линзу диаметром 1,5 км на высоте 36 000 метров. По подсчетам Оберта, этот проект мог быть реализован за 15 лет.
Многие современные ученные считают подобную идею вполне реализуемой — по-крайней мере, в наше время. По их словам, достаточно установить 100-метровую линзу на высоте 8,5 км, чтобы испепелять неугодных на земле. Странно, что ведущие мировые державы еще не воспользовались этим. Хотя… как знать?
Неудача с «Мамонтом» и модные тенденции в мире авиастроения побудили немцев сделать неожиданный эксперимент: оснастить грузовой самолет двигателем. И это событие можно было бы обойти стороной, если бы не присущая немецким инженерам гигантомания: Мессершит Ме.322 стал самой большой штуковиной, которая поднималась в небо во время Второй мировой войны. Какая-то навязчивая гигантомания — интересно, что сказал бы по этому поводу старина Фрейд?
Всего было произведено 200 «Гигантов», которые совершили около 2 000 вылетов. Каждый из них мог взять на борт 120 Гансов и невообразимое количество шнапса — грузоподъемность каждого самолета составляла 23 тонны. В отличие от других устройств, о которых мы рассказывали выше, Me 323 активно использовались в военных целях. Хотя за всю войну было сбито более 80 таких самолетов (а это, на минутку, 40% от их общего числа), в целом это были достойные аппараты: именно в них впервые стали использоваться многоколесные шасси, передний грузовой люк и широкий фюзеляж (что бы это ни значило). Подобные технические решения применяются в современных грузовых самолетах до сих пор.
Мессершмитт Me.262 «Schwalbe»
Перед вами пионеры реактивного самолетостроения: первый в мире реактивный бомбардировщик Арадо (Ar 234 «Blitz»), ракетный истребитель-перехватчик Комета (Мессершмитт Ме.163 «Komet») и Ласточка (Мессершмитт Me.262 «Schwalbe»), которую вообще применяли как угодно. И хотя, по идее, реактивные самолеты должны были принести Гитлеру небывалое преимущество, извлечь из них ощутимую пользу не удалось.
Мессершмитт с милым названием Швальбе, изображенный на фото выше, начал разрабатываться еще в 1938 году. В 1942-м он был готов к серийному выпуску, но в разгар войны Люфтваффе не решилось делать ставку на новый и малознакомый самолет — тем более, что и старые со своей задачей хорошо справлялись. Но уже через год ситуация поменялась — утратив превосходство в воздухе, немцы сразу же вспомнили о Ласточке, схватились за напильник и стали доводить ее до ума, чтобы отыграть утраченные позиции.
И все бы хорошо (в смысле, для них хорошо), если бы не вмешался начальник с прилизанной челкой и куцыми усиками: хотя специалисты были уверены, что Me.262 рожден стать истребителем, Адольфу захотелось бомбить — он приказал переделать Ласточку под бомбардировщик, который наносил бы молниеносные удары по позициям врага и цыганских таборах, после чего бесследно исчезал бы в небесах. Но по ряду конструктивных особенностей, бомбардировщик с Ласточки был как с еврея ариец — никакой. Поэтому ребята из Люфтваффе поступили мудро: с Алоизычем согласились, но менять ничего не стали.
Весной 1944, когда убойный истребитель был почти готов, а лучшие пилоты Люфтваффе как следует натренированы, Гитлер вдруг обнаружил, что никто бомбардировщик для своего любимого фюрера не строит. «Так не достанься ты никому!» — решил обиженный Адольф, разжаловал нескольких ответственных чинуш и закрыл проект навсегда.
Арадо Ar 234 Blitz
Этих троих можно было бы смело называть неудачниками, если бы не Арадо — это единственный самолет, которого назвать лузером язык не поворачивается. Поступив на вооружение только в июне 44-го, он не успел повлиять на исход войны. Тем не менее, реактивный Ar 234 хорошо зарекомендовал себя в качестве не только бомбардировщика, но и самолета-разведчика — он единственный мог выполнять различные задания даже в 1945-м, когда противники Рейха полностью доминировали в воздухе.
Мессершмитт Me.163 Komet
Этому истребителю-перехватчику также не суждено было прославиться. Хотя Кометы поступили на вооружение трех эскадрилий, из-за постоянной нехватки топлива боевые вылеты совершала только одна из них. Правда, не долго: за несколько вылетов было потеряно 11 самолетов, при том что вражеских машин сбито только 9. Хотя Ме.163 мог совершать невероятные вещи, например, практически вертикально набирать высоту, его конструкция требовала дальнейшей доработки. Но на момент первого боевого вылета на дворе был уже май 1944го — дорабатывать и совершенствовать времени не было.
Это немецкая штурмовая винтовка StG 44 с прибором ночного видения, который назывался Zielgerät 1229 Vampir. Более 300 таких приборов поступило на вооружение немецких войск в феврале 1945. Эта штуковина устанавливалась на пулеметы и снайперские винтовки, позволяя немецким снайперам оставаться невидимыми в ночи. Только представьте, какой ужас испытывали солдаты противника: невидимая смерть из темноты… понятно, откуда взялась идея создания фильма «Хищник».
В целом, это было невероятно продвинутое для своего времени устройство — ведь в то время даже штык-нож, прикрепленный к винтовке, считался высокотехнологичным. Чего уж говорить про полноценный прибор ночного видения.
От самых технологически продвинутых до самых бредовых идей — один шаг. Перед вами летающая пилотируемая бомба Fi 103R — самолет для немецких камикадзе. Этот проект является детищем группы офицеров Люфтваффе, среди которых ключевую роль отыграла личный пилот Гитлера, летчик-испытатель Ханна Рейтч. Основной целью пилотируемого снаряда должны были стать тяжелые корабли и авианосцы союзников — благодаря невероятно точным попаданиям, планировалось нанести флоту невосполнимые потери и сорвать высадку союзных войск в Нормандии.
Изначально высшее командование Люфтваффе выступило против ускоренной утилизации своих пилотов — с этим и так успешно справлялись противники. Тем не менее, проект успешно продолжал разрабатываться. Но после первых тестовых полетов, на которых погибло 4 пилота, фельдмаршал Мильх приказал прекратить истреблять немецких летчиков и оснастить самолет системой катапультирования. Для выполнения этого требования необходимо было время, и практически готовый проект опять затянулся — момент был упущен, союзники успешно высадились, открыли второй фронт и необходимость расшибать камикадзе о вражеские корабли отпала сама собой.
Чтобы получить объективную картину того броуновского движения, которое происходило в головах разработчиков оружия для Гитлера, будем чередовать бред со здравым смыслом. Так что теперь настала очередь еще одной нормальной идеи.
«Колибри» является первым предшественником военных вертолетов — при этом вполне действенным. Хотя во время Второй мировой были изобретены и другие вертолеты, Flettner Fl 282 успешно парил над землей в то время, когда его конкуренты еще стояли мертвой грудой металла в своих ангарах.
Злых гениях — климатического оружия. В то время все, кто претендовал на мировое господство, СССР, США, Германия, исследовали те или иные способы влияния на погоду и климат. О климатическом оружии, которое разрабатывал Третий Рейх, рассказывает Генри Стивенс в своей книге «Неизвестное и до сих пор секретное оружие, наука и технологии Гитлера».
Если коротко: нацисты собирались с помощью ураганов сбивать бомбардировщики противников. Неизвестно, насколько далеки или близки они были к реализации этого проекта, но, как показывают предыдущие примеры из этой статьи, будь у них время и хотя бы призрачный шанс на успех, они бы точно не остановились.
Что может быть круче оружия, которое разрывает самолеты с помощью ураганов? Вопрос риторичен: крылатая ракета, изображенная на фото, не настолько эпична, но на порядок реалистичнее торнадо по вызову. Руршталь Х-4, также известная как Крамер X-4, — это самонаводящаяся ракета класса воздух-воздух. Она могла распознавать и наводиться на вибрации двигателя тяжелого бомбардировщика; также ракетой мог управлять пилот выпустившего ее самолета.
К концу 1944-го планировалось выпустить более 1000 таких ракет, но во время очередной бомбардировки был разрушен завод BMW, производивший двигатели для Х-4. По этой причине Руршталь на вооружение Люфтваффе так и не поступили. Попробуйте представить, что было бы, если бы гитлеровцам удалось установить такие ракеты на свой реактивный бомбардировщик, за которым не могли угнаться истребители. Технология, реализованная немцами в этой ракете, применяется в современных самонаводящихся ракетах для поражения самолетов противника — так что с таким оружием немцы вмиг смогли бы вернуть себе преимущество в воздухе.
Вероятно, мы должны быть благодарны, что им не хватило времени использовать это оружие на практике, иначе вам бы пришлось читать эту статью на немецком языке.
Все за годы войны нацисты смогли создать шесть сверхтяжелых самоходных мортир, при помощи которых (в том числе) они надеялись сокрушить Советский Союз и коалицию. Каждая мортира получила название в честь бога из скандинавской мифологии: «Балдур», «Вотан», «Тор», «Один», «Локи» и «Циу». Было так же еще одно орудие, которое называлось «Фенрир», однако в отличии от шести вышеупомянутых оно было экспериментальным.
Первая мортира была создана перед нападением гитлеровской Германии на Францию в 1937 году. В техническом задании для конструкторов чудовищной пушки требовалось создать орудие, которое могло бы пробивать укрепления с толщиной бетонных стен до 9 метров. Как несложно догадаться, Гитлер собирался сокрушить сеть укреплений под названием «Линия Мажино».
Первый образец весил 54.4 тонн. Испытания выявили множество недостатков у 600-мм орудия. Во-первых, пушка оказалась слишком тяжелой для того времени, что негативно сказывалось на вопросе транспортировки. Во-вторых, била мортира всего на километр. Четырёхтонный снаряд, как, оказалось, подчинялся законам физики, а не воспалённым амбициям нацистов. По итогам испытаний мортиру доработали. Общую массу сократили, орудие поставили на самоходный лафет, а самое главное, срезали почти в два раза вес боеприпаса.
До немецких конструкторов никто не создавал орудий подобного масштаба. Это была поистине чудовищная техника! Только вдумайтесь в эти цифры: лафет орудия должен был выдерживать нагрузку от отдачи в 700 тонн. В движение установка приводилась бензиновым или дизельным двигателем, при этом за один час установка «съедала» 175 литров бензина или 120 литров дизельного топлива. Баки при этом были рассчитаны на 1200 литров. Этого хватало на поездку в 42 км на бензине и примерно на 60 км при езде на дизеле.
Нетрудно догадаться, что ездили мортиры не очень быстро. В зависимости от трансмиссии и почвы скорость составляла от 6 до 10 км\ч. При этом, существовал строгий запрет на движение по мягкой почве. В ней мортиры моментально вязли и теряли гусеницы.
Разобравшись со всем этим, закономерным будет вопрос о том, как же стреляло такое чудовище? Здесь мортира действовала по принципу «редко, но метко» или скорее «очень редко, но очень убойно». Орудие в среднем делало всего 1 выстрел в 10 минут. Мортиры пользовали снаряды трех типов: фугасные массой до 1.25 тонны, легкие бетонобойные массой 1.7 тонны и тяжелые бетонобойные массой 2.17 тонны. Особенностью бетонобойных снарядов было то, что летели они по очень, очень крутой траектории на втором участке пути, разгонялись исключительно за счет силы тяжести.
Подвозить боеприпасы такой массы к мортире обычные грузовики не могли. Поэтому немцы приспособили в качестве грузовика средний танк Pz.Kpwf. IV Ausf. E. У машин снимали башню и заменяли ее грузовым лотком на 4 мортирных боеприпаса. Каждому орудию полагалось два таких танка-грузовика. Механизм опускания/подъема мортиры работал от главного двигателя. Общий расчет орудия составлял из 21 человека: командира, 18 канониров и 2 водителей.
Более того, каждой батарее мортир (коих было всего 2) полагалось 14 мотоциклов (по 2 с колясками), 6 автомобилей-внедорожников, 5 легковых автомобилей, две машины связи, 8 трейлеров с прицепами, 8 тяжелых полугусеничных тягачей, 4 уже упомянутых машины заряжания. Всего в батарее при этом состояло 160 солдат и офицеров.
Нетрудно догадаться, что в Рейхе супермортиры были военной тайной. Так, например, в справочнике «Германские вооруженные силы» изданием от 1941 года эти чудища назывались «изделие 040 с тяжелой бетонобойной гранатой». Только 9 сентября 1942 года немецкий журнал «Die Wehrmacht» впервые получил возможность опубликовать две фотографии «Тора» и несколько рисунков супермортир. Кстати, после этого прозвищем «Тор» стали обозначать все 60-см мортиры. В Советском Союзе же, с 1944 года подобную технику обозначали, как СУ-600.
Хотя Гитлер хотел использовать мортиры для уничтожения «Линии Мажино», все семь штук были готовы только к августу 1941 года (хотя готовые 4 орудия успели пострелять еще в первый же день войны). К вторжению во Францию орудия опоздали на 2 года, а потому и крещение огнем проходили уже на Восточном фронте в боях с Красной Армией. Первые четыре мортиры применили еще на «Линии Молотова» для уничтожения советских дотов. Разбили мортиры на две батареи. Первая из 4-х орудий поддерживала Группы армий «Юг». Вторая батарея, в которую вошли «Тор» и «Один» были отправлены нацистами для усиления Группы армий «Центр». Мортиры успели применить на осаде Брестской крепости.
В первом бою должно было принять участие две мортиры, но у одной слетела гусеница на разгрузке, так что о бое речи не шло. Единственная стрелявшая мортира метнула 4 снаряда в сторону советских позиций. Сразу после этого, 2 мортиры отправили с фронта обратно в Германию. Командование немецких войск указало, что пока им такая проблемная техника не нужна для войны с Советским Союзом.
Мортиры «Тор» и «Один» сделали первые залпы 22 июня. «Тор» пустил 3 снаряда. «Один» -четыре. Замолчали обе мортиры после того, как в стволах застряли дефектные боеприпасы. На обезвреживание ушел целый день. На следующий день «Один» пустило 7 снарядов, а «Тор» молчал по причине поломки. Утром 24 июня «Тор» пустил 11 снарядов, «Один» - 6.
В ходе обстрела Брестской крепости командование армии потребовало от артиллеристов отчёт об эффективности огня установок. Артиллеристы заявили, что стрельба была убийственно эффективной. Однако, когда нацисты все-таки взяли Брест окончательно, выяснилось, что ни один из выпущенных снарядов не смог попасть по укреплениям Брестской крепости, два снаряда и вовсе не разорвались, зато они оставляли в грунте воронки шириной 15 метров и глубиной 3 метра, а также поднимали облако пыли и дыма высотой около 170 метров.
В последствии мортиры успели побывать еще под Севастополем, где они выпустили 122 снаряда, из которых 40% не разорвались или распались на крупные куски вместо взрыва. К негодованию нацистов севастопольские укрепления не понесли таких разрушений, на которых они рассчитывали. Те немногочисленные снаряды, что смогли поразить стены бункеров, чаще всего оставляли в лучшем случае небольшие трещины.
Эффективность мортир была настолько сомнительной, что советское командование до самого конца отказывалось верить в то, что немцы используют настолько неубедительное оружие. «Достучаться» до начальства солдаты и разведчики смогли только после того, как нашли осколки одного такого боеприпаса. Несмотря на массированный обстрел с использованием мортир-гигантов, немецкие артиллеристы не смогли полностью вывести из строя даже одну севастопольскую укрепленную батарею. В ходе обстрела была разрушена лишь одна башня, но в целом укрепление устояло.
Впоследствии орудия использовались для подавления восстания в Варшаве. Несколько из них были отправлены на второй фронт для обороны Нормандии от коалиции. Впоследствии, несколько мортир было захвачено и уничтожено союзниками, другие были уничтожены или взяты в качестве трофеев Красной Армией. Судьба седьмой мортиры, экспериментального орудия «Фенрир» - неизвестна.
5 415
25 марта 1942 года польский капитан, пилот Роман Собинский из эскадрильи стратегических бомбардировщиков английских ВВС участвовал в ночном налете на немецкий город Эссен. Выполнив задание, он вместе со всеми повернул назад, поднявшись на высоту 500 метров. Но только облегченно откинулся в кресле, чтобы передохнуть, как пулеметчик встревоженно воскликнул:
– Нас преследует неизвестный аппарат!
– Новый истребитель? – спросил Собинский, вспомнив о небезопасном «Мессершмитте-110».
– Нет, пан капитан, – ответил пулеметчик, – кажется, это не самолет. Он имеет неопределенную форму и светится…
Тут Собинский и сам увидел удивительный объект, который зловеще поигрывал желто-красными переливами. Реакция пилота была мгновенной и вполне естественной для летчика, атакованного над вражеской территорией. «Я считал, – указал он позднее в своем рапорте, – что это какая-то новая дьявольская штучка немцев, и приказал пулеметчику открыть прицельный огонь». Однако аппарат, который приблизился на расстояние до 150 метров, совершенно проигнорировал атаку, и было от чего – он не получил никаких, хотя бы немного заметных повреждений. Испуганный пулеметчик прекратил стрельбу. Через четверть часа полета «в строю» бомбардировщиков объект стремительно поднялся и исчез из виду с неимоверной скоростью.
Месяцем раньше, 26 февраля 1942 года, подобный объект проявил интерес к крейсеру «Тромп» оккупированных Нидерландов. Командир корабля охарактеризовал его как гигантский диск, сделанный, по всей видимости, из алюминия. Неведомый гость три часа наблюдал за моряками, не страшась их. Но и те, убедившись в его мирном поведении, не открыли огня. Прощание было традиционным – таинственный аппарат вдруг взмыл вверх со скоростью около 6000 километров в час и исчез.
14 марта 1942 года на секретной норвежской базе «Банак», которая принадлежала тваффефлотте-5, была объявлена тревога – на экране радара появился чужак. Лучший базы капитан Фишер поднял машину в воздух и на высоте 3500 метров обнаружил загадочный объект. «Чужой аппарат представлялся сделанным из металла и имел фюзеляж самолета длиной 100 метров, а диметром около 15 метров, – докладывал капитан. – Впереди виднелось что-то похожее на антенны. Хотя он не имел видимых извне моторов, но летел горизонтально. Я преследовал его несколько минут, после чего, на мое удивление, он внезапно брал высоту и молниеносно исчез».
А в конце 1942 года немецкая подводная лодка обстреляла из пушек серебристый веретенообразный объект длиной около 80 метров, который быстро и беззвучно пролетел в 300 метрах от нее, не обратив внимания на шквальный огонь.
На этом столь странные встречи как с той, так и с другой из воюющих сторон не кончились. Например, в октябре 1943 года союзники бомбили самый крупный в Европе шарикоподшипниковый завод в германском городе Швайнфурте. В операции участвовали 700 тяжелых бомбардировщиков 8-й воздушной армии США, а сопровождали их 1300 американских и английских истребителей. О массовости воздушного сражения можно судить хотя бы по потерям: у союзников – 111 сбитых истребителей, около 60 сбитых или поврежденных бомбардировщиков, у немцев – порядка 300 сбитых самолетов. Казалось бы, в таком аду, который французский пилот Пьер Клостерман сравнил с аквариумом, полным сумасшедших акул, ничто уже не могло поразить воображение летчиков, и все же…
Британский майор Р. Ф. Холмс, командовавший звеном бомбардировщиков, сообщил, что, когда они проходили над заводом, внезапно появилась группа больших блестящих дисков, которые, словно любопытствуя, устремились к ним. Спокойно пересекли линию огня немецких самолетов и приблизились к американским «летающим крепостям». Те тоже открыли шквальный огонь из бортовых пулеметов, но опять-таки с нулевым эффектом.
Впрочем, экипажи не имели времени посудачить на тему: «Кого еще к нам занесло?» – нужно было отбиваться от наседавших немецких истребителей. Ну а потом… Самолет майора Холмса уцелел, и первое, что сделал этот флегматичный англичанин, приземлившись на базе, – подал подробный рапорт командованию. Оно, в свою очередь, попросило разведку провести тщательное расследование. Ответ поступил через три месяца. В нем, говорят, тогда впервые была использована знаменитая аббревиатура UFO – по начальным буквам английского наименования «неопознанный летающий объект» (НЛО), и сделан вывод: диски не имеют ничего общего с люфтваффе или с другими воздушными силами на Земле. К такому же заключению пришли и американцы. А потому и в Великобритании, и в США были немедленно организованы исследовательские группы, действовавшие в обстановке строжайшей секретности.
Не обошли проблему НЛО и наши с вами соотечественники. Немногие, наверное, о том слышали, но первые слухи о появлении «летающих тарелок» над полем боя дошли до Верховного Главнокомандующего еще в 1942 году, во время Сталинградской битвы. Сталин поначалу оставил эти сообщения без видимой реакции, поскольку серебристые диски не оказали влияния на ход сражения.
Но после войны, когда до него дошли сведения, что этой проблемой весьма интересуются американцы, вспомнил об НЛО вновь. В Кремль был вызван С. П. Королев. Ему вручили пачку зарубежных газет и журналов, добавив при этом:
– Товарищ Сталин просит вас высказать свое мнение…
После чего дали переводчиков и на три дня заперли в одном из кремлевских кабинетов.
– На третий день меня пригласил к себе лично Сталин, – вспоминал Королев. – Я доложил ему, что явление интересное, но опасности для государства не представляет. Сталин ответил, что другие ученые, которых он просил ознакомиться с материалами, того же мнения, что и я…
Тем не менее с того момента все сообщения об НЛО в нашей стране были засекречены, отчеты о них направлялись в КГБ.
Такая реакция становится понятной, если учесть, что в Германии, судя по всему, проблемой НЛО занялись раньше, чем союзники. В конце того же самого 1942 года там создали «Зондербюро-13», которое было призвано изучать загадочные воздушные аппараты. Его деятельность получила кодовое название «Операция Уранус».
Итогом всего этого, как полагает чешский журнал «Сигнал», стало создание собственных… «летающих тарелок». Сохранились показания девятнадцати солдат и офицеров вермахта, проходивших во время Второй мировой войны службу в Чехословакии, в одной из секретных лабораторий по созданию нового типа оружия, сообщает журнал. Эти солдаты и офицеры стали свидетелями полетов необычного летательного аппарата. Он представлял собой серебристый диск диаметром 6 метров с усеченным корпусом в центре и каплевидной кабиной. Конструкция была установлена на четырех небольших колесах. По рассказу одного из очевидцев, он наблюдал старт такого аппарата осенью 1943 года.
Эти сведения в какой-то мере совпадают с фактами, изложенными в любопытной рукописи, попавшей мне недавно на глаза в читательской почте. «Куда только не забрасывала меня судьба, – писал в сопроводительном письме к ней инженер-электронщик Константин Тюц. – Пришлось поколесить и по Южной Америке. Причем забирался в такие уголки, что лежат, прямо скажу, совсем вдали от туристских троп. С разными людьми приходилось встречаться. Но та встреча осталась в памяти навечно.
Дело было в Уругвае, в 1987 году. В конце августа в колонии эмигрантов, что в 70 километрах от Монтевидео, проходил традиционный праздник – фестиваль не фестиваль, но «гудели» все лихо. Я не большой любитель «этого дела», потому задержался у израильского павильона (уж больно интересная там экспозиция была), а коллега отошел «по пивку». Тут гляжу – стоит неподалеку пожилой подтянутый человек в светлой рубашке, отутюженных брюках и пристально на меня смотрит. Подошел, разговорились. Оказывается, он уловил мой говор, это его и привлекло. Мы оба, как выяснилось, были из Донецкой области, из Горловки. Звали его Василием Петровичем Константиновым.
Потом, прихватив с собой военного атташе, поехали к нему домой, просидели весь вечер… В Уругвае Константинов оказался так же, как десятки, а может быть, и сотни его соотечественников. Освободившись из концлагеря в Германии, подался не на восток, на «инфильтрацию», а в другую сторону, чем и спасся. Помотался по Европе, осел в Уругвае. Долго хранил в памяти то поразительное, что вынес из далеких 41–43-х годов. И вот наконец выговорился.
В 1989-м Василий умер: возраст, сердце…
У меня хранятся записки Василия Константинова, и, предлагая фрагмент его воспоминаний, надеюсь, что он поразит вас так же, как в свое время поразил меня устный рассказ их автора».
Шел жаркий июль 1941 года. Перед глазами то и дело вставали нерадостные картины нашего отступления – изрытые воронками аэродромы, зарево в полнеба от горящих на земле целых эскадрилий наших самолетов. Постоянный вой немецкой авиации. Груды металла вперемешку с искалеченными человеческими телами. Удушающее марево и смрад от занявшихся пламенем пшеничных полей…
После первых схваток с врагом под Винницей (в районе нашей тогдашней главной ставки) наша часть с боями пробивалась к Киеву. Иногда, для отдыха, мы укрывались в лесных массивах. Наконец вышли к шоссе в шести километрах от Киева. Не знаю, что именно пришло в голову нашему свежеиспеченному комиссару, но было приказано всем оставшимся в живых построиться в колонну и с песней маршировать по шоссе к Киеву. Со стороны все это смотрелось так: группа измученных людей в обмотках, с тяжелыми трехлинейками образца 1941 года двигалась к городу. Только успели мы пройти всего с километр. В иссиня-черном от жары и пожарищ небе появился немецкий самолет-разведчик, а потом – бомбежка… Так судьба поделила нас на живых и мертвых. Уцелели пятеро, как выяснилось позднее в лагере.
Очнулся я после авианалета с контузией – голова гудит, перед глазами все плывет, а тут – детина, рукава рубахи закатаны, и грозит автоматом: «Русиш швайн!» В лагере запомнились мне разглагольствования нашего комиссара о справедливости, братстве, взаимопомощи, пока вместе не поделили и не доели последние крошки моего чудом уцелевшего НЗ. А дальше меня свалил сыпной тиф, но судьба подарила мне жизнь – потихоньку я стал выкарабкиваться. Организм требовал еды. «Приятели», в том числе и комиссар, по ночам, таясь друг от друга, уминали собранную днем на соседнем поле недозрелую картошку. А что я – зачем переводить добро на умирающего?..
Потом меня перевели в лагерь Освенцим за попытку побега. До сих пор меня ночами преследуют кошмары – лай немецких овчарок-людоедов, готовых по приказу охранников-эсэсовцев разорвать тебя на куски, крики лагерных старшин-капо, стенания умирающих возле бараков… Страшным сном наваливаются воспоминания, когда в груде полуживых тел и трупов я, заключенный санитар блока выздоравливающих, снова заболевший возвратным тифом, ждал своей очереди в накопителе у одной из печей крематория. Кругом стояла тошнотворная вонь от сгоревшего человеческого мяса. Низкий поклон женщине-врачу, немке (о ней была статья в газете «Известия» за 1984 год), спасшей и выходившей меня. Вот так я и оказался другим человеком, да еще и с документами инженера-механика.
Где-то в августе 1943 года часть заключенных, и я в том числе, была переброшена под Пенемюнде, в лагерь КЦ-А-4, как оказалось, для ликвидации последствий операции «Гидра» – налета английской авиации. По приказу палача – бригаденфюрера СС Ганса Камплера – узники Освенцима стали «кацетниками» полигона Пенемюнде. Начальник полигона генерал-майор Дерибергер для ускорения восстановительных работ был вынужден привлекать заключенных КЦ-А-4.
И вот однажды, в сентябре 1943 года, мне посчастливилось стать свидетелем одного интересного события.
Наша группа заканчивала разборку разбитой железобетонной стены. Всю бригаду увезли под охраной на обеденный перерыв, а я, как повредивший ногу (оказался вывих), остался ждать своей участи. Кое-как мне удалось самому вправить кость, но машина уже уехала.
Вдруг на бетонную площадку возле одного из близстоящих ангаров четверо рабочих выкатили круглый, похожий на перевернутый вверх дном тазик, аппарат с прозрачной каплеобразной кабиной посередине. И на маленьких надувных колесах. Затем по взмаху руки невысокого грузного человека странный тяжелый аппарат, отливавший на солнце серебристым металлом и вздрагивавший при каждом порыве ветра, издал шипящий звук вроде шума паяльной лампы, оторвался от бетонной площадки и завис на высоте примерно пяти метров. Покачавшись недолго в воздухе – наподобие «ваньки-встаньки», – аппарат вдруг как бы преобразился: его контуры стали постепенно расплываться. Они как бы расфокусировались.
Затем аппарат резко, как юла, подпрыгнул и змейкой стал набирать высоту. Полет, судя по покачиванию, проходил неустойчиво. Внезапно налетел порыв ветра с Балтики, и странная конструкция, перевернувшись в воздухе, резко стала терять высоту. Меня обдало потоком гари, этилового спирта и горячего воздуха. Раздался удар, хруст ломающихся деталей – машина упала недалеко от меня. Инстинктивно я бросился к ней. Нужно спасти пилота – человек же! Тело пилота безжизненно свисало из разбитой кабины, обломки обшивки, залитые горючим, постепенно окутывались голубоватыми струйками пламени. Резко обнажился еще шипевший реактивный двигатель: в следующее мгновение все было объято огнем…
Так состоялось мое первое знакомство с экспериментальным аппаратом, имевшим двигательную установку – модернизированный вариант реактивного двигателя для самолетов «Мессершмитт-262». Дымовые газы, вырываясь из направляющего сопла, обтекали корпус и как бы взаимодействовали с окружающим воздухом, образуя вращающийся кокон воздуха вокруг конструкции и тем самым создавая воздушную подушку для передвижения машины…
На этом рукопись обрывалась, но и сказанного уже достаточно, чтобы группа добровольных экспертов журнала «Техника – Молодежи» попыталась определить, что за летающий аппарат увидел бывший узник лагеря КЦ-А-4? И вот что, по словам инженера Юрия Строганова, у них получилось.
Модель № 1 дискообразного летательного аппарата была создана немецкими инженерами Шривером и Габермолем еще в 1940 году, а испытана в феврале 1941 года близ Праги. Эта «тарелка» считается первым в мире летательным аппаратом вертикального взлета. По конструкции она несколько напоминала лежащее велосипедное колесо: вокруг кабины вращалось широкое кольцо, роль «спиц» которого выполняли играючи регулируемые лопасти. Их можно было поставить в нужную позицию как для горизонтального, так и для вертикального полета. Поначалу пилот сидел как в обычном самолете, затем его положение изменили на почти лежачее. Машина принесла проектировщикам немало проблем, ибо малейший дисбаланс вызывал значительную вибрацию, особенно на больших скоростях, что и служило основной причиной аварий. Была предпринята попытка утяжелить внешний обод, но в конце концов «колесо с крылом» исчерпало свои возможности.
Модель № 2, названная «вертикальным самолетом», представляла собой усовершенствованный вариант предыдущей. Размер ее увеличили, чтобы разместить двух пилотов, лежащих в креслах. Были усилены двигатели, повышены запасы топлива. Для стабилизации использовался рулевой механизм, подобный самолетному. Скорость достигала порядка 1200 километров в час. Как только набиралась нужная высота, несущие лопасти изменяли свою позицию, и аппарат двигался подобно современным вертолетам.
Увы, этим двум моделям суждено было остаться на уровне опытных разработок. Множество технических и технологических препятствий не позволили довести их до кондиции, не говоря уже о серийном производстве. Вот тут-то, когда создалась критическая ситуация, и объявилось «Зондербюро-13», которое привлекло к исследованиям опытнейших летчиков-испытателей и лучших ученых «третьего рейха». Благодаря именно его поддержке стало возможным создание диска, оставившего далеко позади не только все тогдашние, но и некоторые современные летательные аппараты.
Модель № 3 выполнили в двух вариантах: 38 и 68 метров в диаметре. Она приводилась в движение «бездымным и беспламенным» двигателем австрийского изобретателя Виктора Шаубергера. (Видимо, один из этих вариантов, а возможно, даже более ранний прототип еще меньших размеров и видел узник лагеря КЦ-А-4.)
Принцип действия своего двигателя изобретатель держал в строжайшей тайне. Известно лишь одно: принцип его действия основывался на взрыве, а при работе он потреблял лишь воду и воздух. Машина, получившая кодовое наименование «Диск Белонце», была окольцована установкой из 12 наклонных реактивных двигателей. Они своими струями охлаждали «взрывной» двигатель и, всасывая воздух, создавали сверху аппарата область разрежения, что способствовало его подъему с меньшим усилием.
19 февраля 1945 года «Диск Белонце» совершил свой первый и последний экспериментальный полет. За 3 минуты летчики-испытатели достигли высоты 15 000 метров и скорости 2200 километров в час при горизонтальном движении. Он мог зависать в воздухе и летать назад-вперед почти без разворотов, для приземления же имел складывающиеся стойки.
Аппарат, стоивший миллионы, в конце войны был уничтожен. Хотя завод в Бреслау (ныне Вроцлав), где он строился, и попал в руки наших войск, это ничего не дало. Шривер и Шаубергер избежали советского плена и перебрались в США.
В письме к другу в августе 1958 года Виктор Шаубергер писал: «Модель, испытанная в феврале 1945 года, была построена в сотрудничестве с первоклассными инженерами-специалистами по взрывам из числа заключенных концлагеря Маутхаузен. Затем их увезли в лагерь, для них это был конец. Я уже после войны слышал, что идет интенсивное развитие дискообразных летательных аппаратов, но, несмотря на прошедшее время и уйму захваченных в Германии документов, страны, ведущие разработки, не создали хотя бы что-то похожее на мою модель. Она была взорвана по приказу Кейтеля».
Шаубергеру американцы предложили 3 миллиона долларов за раскрытие секрета его летающего диска и особенно «взрывного» двигателя. Однако он ответил, что до подписания международного соглашения о полном разоружении ничего нельзя обнародовать и что его открытие принадлежит будущему.
Честно сказать, свежо предание… Вспомните хотя бы, как развернулся в Штатах Вернер фон Браун, на ракетах которого американцы в конце концов слетали на Луну (о его деятельности мы еще поговорим подробно в следующей главе). Вряд ли устоял бы перед искусом и Шаубергер, если бы мог показать товар лицом. Но, похоже, показывать ему было нечего. По той простой причине, что он, можно предположить, если и не обманывал, то просто не владел всей необходимой информацией. А большинство его помощников, первоклассных специалистов, нашли свой конец в Маутхаузене и других лагерях смерти.
Однако намек на то, что подобные работы все-таки велись, союзники получили. И не только от Шаубергера. Наши части, захватив секретный завод в Бреслау (Вроцлав), тоже, наверное, кое-что нашли. И через некоторое время советские специалисты развернули собственные работы по созданию аппаратов вертикального взлета.
Вполне вероятно, что аналогичный путь прошли в свое время и американцы. И в загадочном ангаре № 18, о котором время от времени любят вспоминать журналисты, действительно содержатся обломки «летающих тарелок». Только инопланетяне не имеют к ним ровным счетом никакого отношения – в ангаре хранятся трофеи Второй мировой войны. И за прошедшие десятилетия, основываясь на их изучении, американцы сумели создать немало любопытных летательных аппаратов.
Так, недавно на одной из секретных авиабаз США была замечена загадочная «неведомая звезда».
Поначалу это название – «Darkstar» – относили к таинственному стратегическому разведчику «Аврора». Однако последнее время туман секретности постепенно стал рассеиваться. И стало понятно, что в действительности оно принадлежит беспилотному высотному самолету фирмы «Локхид-Мартин», созданному в рамках программы «Tier III Minus». Официальная демонстрация прототипа состоялась 1 июня 1995 года в Палмдэйле (Долина Антилоп, штат Калифорния), где располагаются заводы фирмы. До этого о существовании машины строились лишь смутные догадки.
Беспилотный высотный самолет «Неведомая звезда» разработан совместно компаниями «Локхид-Мартин» и «Боинг». Доля участия каждой фирмы в реализации программы составила 50 процентов. Специалисты «Боинга» отвечали за создание крыла из композитных материалов, поставку авионики и подготовку самолета к эксплуатации. «Локхид-Мартин» занималась конструированием фюзеляжа, окончательной сборкой и испытаниями.
Представленная в Палмдэйле машина является первой из двух, создаваемых по программе «Tier III Minus». Она выполнена с использованием технологии «стеллc». В последующем, вероятно, будут проведены сравнительные испытания этих «невидимок» с образцом фирмы «Теледайн», который был ранее отобран Пентагоном в рамках программы, предусматривающей создание целого семейства беспилотных разведчиков.
Всего предполагается закупить по 20 машин фирм «Локхид» и «Теледайн». Это должно позволить командирам частей получать оперативную информацию в ходе учений или боевых действий практически круглосуточно в масштабе реального времени. Самолет фирмы «Локхид» предназначен преимущественно для операций ближнего радиуса, в зонах повышенной опасности и на высотах свыше 13 700 метров, его скорость 460–550 километров в час. Он способен оставаться в воздухе в течение 8 часов на удалении 900 километров от базы.
Конструктивно «Неведомая звезда» выполнена по аэродинамической схеме «бесхвостки», имеет дисковидный фюзеляж и крыло большого удлинения с незначительной обратной стреловидностью.
Этот беспилотный разведчик действует в полностью автоматическом режиме с момента взлета до посадки. Он оснащен радаром «Вестингауз AN/APQ-183» (предназначался для несостоявшегося проекта А-12 «Эвенджер 2»), который может быть заменен электронно-оптическим комплексом фирмы «Recon/Optical». Самолет имеет размах крыла 21,0 метра, длину 4,6 метра, высоту 1,5 метра и площадь крыла 29,8 квадратных метра. Масса пустого (вместе с разведывательным оборудованием) аппарата составляет около 1200 килограммов, с полной заправкой – до 3900 килограммов.
Летные испытания ведутся в принадлежащем НАСА испытательном центре Драйден при авиабазе Эдвардс. Если они пройдут успешно, то самолет может быть принят на вооружение в конце нашего, начале следующего века.
Так что, как видите, время от времени можно извлечь пользу даже из, казалось бы, пустопорожних разговоров о «летающих тарелках».
Знаменитая ставка Адольфа Гитлера «Вервольф», которая находилась в 8 километрах северней украинского города Винница, неподалеку от села Стрижавка, всегда была окружена ореолом таинственности и даже мистицизма. Лесной массив, в котором расположены ее руины, местные жители считают «дурным местом» и стараются без особой надобности туда не соваться. Обоснован ли этот страх или это всего лишь печальная слава о месте, где погибли тысячи ни в чем не повинных людей, где строила свои мрачные планы самая зловещая личность ХХ столетия?
У бывшего научного консультанта Федеральной службы охраны (ФСО) Юрия Малина имеется ответ на этот вопрос. Он утверждает, что «Вервольф» являлся не столько ставкой Адольфа Гитлера сколько местом, где был смонтирован мощнейший торсионный генератор, при помощи которого лидер Третьего рейха планировал контролировать население всей восточной Европы. Помешало этим планам лишь то, что фашистские инженеры просчитались и не смогли своевременно обеспечить установку достаточным количеством электроэнергии. А этой самой электроэнергии требовалось столько, что в пору было рядом с «Вервольфом» строить второй Днепрогэс.
На мой взгляд, информация Малина достойна внимания и даже больше того ― вполне может оказаться правдой. На это указывает целый ряд фактов, которые я решил проанализировать.
Факт 1. Юрий Малин это человек, имевший доступ к самым закрытым советским, а затем российским архивным и научным материалам. Поэтому вполне логично, что по роду своей службы ему стала известна секретная информация, которая, к тому же, вплотную касается его профессиональной деятельности.
Факт 2. То что ученые фашистской Германии усиленно работали над созданием психотронного оружия, это всем известный факт. Именно этими разработками воспользовались секретные научно-исследовательские центры стран-победителей после окончания войны.
Факт 3. Название ставки «Вервольф» в переводе означает «оборотень», иными словами нечто совершенно иное, чем то что кажется на первый взгляд. Не думаю, что немцы просто погнались за красивым названием. Скорее всего, они вложили в него тайную, но в то же время истинную суть Винницкого объекта.
Факт 4. Если заглянуть в историю создания «Вервольфа», то выяснится, что сверхсекретный объект под Винницей решено было построить еще в ноябре 1940 года, то есть задолго до нападения на СССР. Тогда возникает вопрос, что это за объект и для чего он нужен? Ставка Гитлера? А на кой-черт нужна ставка верховного главнокомандующего, строительство которой закончится уже после того, как падет главный противник? (Напомню, согласно плану «Барбаросса», закончить войну против Советского Союза планировалось всего за 2-3 месяца.) При таком раскладе «Вервольф» оказывался просто тысячами понапрасну закопанных в землю рейхсмарок. Может кто-нибудь считает, что это как раз в духе практичных и расчетливых немцев? Как, не считаете? Ну, значит, здесь действительно что-то не то! Значит, рядом с географическим центром Европы в режиме абсолютной секретности фашисты строили вовсе не железобетонные кабинеты, кладовые и сортиры, а нечто совершенно иное.
Факт 5. По личному поручению Гитлера над выбором места «Вервольфа» работали специалисты одного из институтов оккультных наук «Аненербе». Вот каков оказался их вердикт относительно лесного массива под Винницей ― места, находящегося точно над местом крупнейшего тектонического разлома: «…расположен в зоне отрицательных энергий Земли, а потому ставка автоматически станет их накопителем и генератором, что позволит подавлять волю людей на большом расстоянии». Как говорится, указание на пси-оружие конкретней некуда!
Факт 6. Гитлер три раза приезжал в «Вервольф» и оставался там гораздо дольше, чем в других свих ставках. Очень странно для человека, который терпеть не мог путешествий и панически трясся за свою драгоценную жизнь. Что же тогда заставляло его покидать уютную и безопасную Германию и отправляться на дикую, кишащую партизанами и агентами НКВД Украину? Лично я ломал голову над этой загадкой до того самого момента, пока не вспомнил одну из речей словоохотливого доктора Геббельса. Уж не помню, как там было точно, но смысл примерно такой: с помощью нового ментального оружия великая Германия осчастливит идеями Фюрера все страны и народы. Вот тут-то я и подумал, а не этим ли увлекательным делом занимался гер Адольф в лесах под Винницей? Может именно там спецы из «Аненербе» сканировали мозг вождя, записывали его мысли и пламенные речи для того, чтобы донести их аж до «самых дальних уголков планеты всей»? А что, сохранить свою бесноватую личность на электронном или каком другом носителе, причем на века ― занятие важнее некуда! Как раз соответствует амбициям Гитлера.
Факт 7. Пребывание Фюрера в «Вервольфе» вызвало резкое ухудшение его здоровья. Некоторые историки усматривают в этом коварный заговор против германского лидера. Вроде бы фашист № 2 ― Герман Геринг специально поселил своего шефа в бункер, при строительстве которого использовался местный винницкий гранит ― материал с достаточно опасными радиоактивными свойствами. Интересная теория, только ее сторонники почему-то считают Гитлера полным идиотом. Наивные! Вот в чем в чем, а в деле заботы о собственном здоровье отец германской нации был особо щепетилен и аккуратен. Во время пребывания в «Вервольфе» фюрер жил и работал в деревянном домике как, впрочем, и весь остальной персонал ставки, а для бетона, из которого возводились подземные бункера, применялся вовсе не местный гранит, а черноморская галька, доставленная эшелонами из-под Одессы. Так что теория радиоактивного облучения Гитлера не выдерживает никакой критики. Радиации в «Вервольфе» было ничуть не больше, чем скажем в подземельях рейхсканцелярии в Берлине. И, тем не менее, Фюрер стал чахнуть прямо на глазах. На мой взгляд, причиной здесь могли стать те самые «процедуры» по копированию памяти, о которых упоминалось выше. Это вполне мог оказаться побочный эффект от работы с психотронной установкой. Помнится, генерал-майор ФСО РФ Борис Ратников в одном из своих интервью поведал, что в результате использования американцами психотронного оружия во время «Бури в пустыне» пострадали НАТОвские военнослужащие. Их организмы тоже начали быстро разрушаться вплоть до возникновения лейкемии. Похоже, не правда ли?
Факт 8. «Вервольф» представлял собой целый небольшой городок, который состоял из 81 деревянной постройки: коттеджи, блочные домики, бараки и т. д. Даже невероятно осторожный Гитлер признавал, что авиация союзников не является угрозой для его детища. Единственным бетонным сооружением «Вервольфа» являлся глубокий бункер, расположенный в центральной, самой охраняемой части ставки. Во всех документах он именовался не иначе, как бомбоубежище. Но тогда получается, что элитные части СС бдительно охраняли пустые, покрытые пылью помещения?
Факт 9. В строительстве «Вервольфа» принимало участие по одним данным 10 тысяч, по другим 14 тысяч советских военнопленных. Около 2 тысяч из них умерли в ходе работ, ну, а вот остальные просто исчезли. В своей книге командир легендарного партизанского отряда, Герой Советского Союза, полковник Дмитрий Медведев утверждает, что все пленные были расстреляны, однако скрупулезные немцы почему-то не занесли эту информацию в свои архивы. Кто знает, может это потому, что по окончании строительства красноармейцев использовали в каких-то секретных экспериментах.
Факт 10. Все попытки агентов НКВД получить хоть какую-нибудь информацию о секретном объекте или даже просто приблизиться к нему неизменно заканчивались провалом. Так, например, легендарный советский разведчик Николай Кузнецов два года тщетно пытался определить точное местоположение «Вервольфа». Все это выглядит весьма странно. Во-первых, тысячи немецких солдат и офицеров из военного контингента ставки, кто по пьяни, кто по глупости или разгильдяйству, но должны были хоть что-то сболтнуть. Во-вторых, среди обслуживающего персонала работало довольно много вольнонаемных местных жителей, однако все они тоже хранили молчание и не шли на контакт с советскими разведчиками. Некоторые военные историки объясняют этот факт очень качественной зачисткой, проведенной Гестапо и Абвером на прилегающих к ставке территориях. Однако, на мой взгляд, логика в этой версии слегка прихрамывает. Чем больше народа фашисты отправляли на тот свет, тем больше мстителей должны были стремиться поквитаться за своих отцов, братьев и сыновей. На деле же все выходило совершенно иначе. Все кто находился в районе Винницы, как немцы, так и украинцы, старались защитить или, уж в крайнем случае, просто не навредить «Вервольфу». Все это очень похоже на массовое психозомбирование, произведенное при помощи какого-то излучения.
Факт 11. Неожиданное стремительное наступление Советских войск 13-15 марта 1944 года заставило фашистов в спешке бежать из «Вервольфа». Когда наши передовые части вошли на территорию ставки, они обнаружили сожженные деревянные сооружения и абсолютно целый бункер Гитлера. Согласно отчетам сотрудников военной разведки (хотя, скорее всего, это были вездесущие НКВД-шники), в подземельях никаких важных документов и материальных ценностей обнаружено не было. Именно такой и стала официальная информация, которая осела в архивах Министерства обороны СССР. Однако почему-то уже 16 марта немцы кинулись в атаку и ценой больших потерь отбили «Вервольф». Как только ставка вновь оказалась под их контролем, с ближайшего аэродрома в срочном порядке были доставлены мощные авиабомбы, которые заложили внутрь сооружения. Взрыв зарядов оказался такой силы, что разметал глыбы бетона весом около 20 тонн на расстояние до 60-70 метров. Не думаю, что на такие действия фашистов побудили какие-то там глубоко сентиментальные чувства типа: «не дадим русским варварам сделать и шагу по бетону, на который ступала нога нашего дорогого, горячо любимого Фюрера». Скорее всего, в бункере все еще оставалось нечто, что ни в коем случае не должно было попасть в руки советских исследователей. Не думаю, что это был сам торсионный генератор в сборе, скорее всего его отдельные крупные компоненты, которые не успели или просто физически не смогли поднять на поверхность и вывезти. Этот вариант вполне вероятен, особенно если учесть, что оборудование в бункер опускали во время его строительства, и лишь после этого начиналась отливка железобетонных перекрытий. Кроме того под землей могла оставаться вспомогательная инфраструктура, которая хотя и косвенно, но все же тоже давала информацию об установке и ее характеристиках. Как бы там ни было, получается, что НКВД-шники слукавили в своих лучших традициях. Ими было составлено два отчета: один для отвода глаз, а второй совершенно секретный, тот самый, с которым в свое время и мог ознакомиться Юрий Малин.
Все выше сказанное действительно заставляет задуматься, причем не только над вопросом, что находилось в подземельях «Вервольфа» в годы войны, но и над тем, что остается там сейчас? Уничтожен ли бункер полностью или при подрыве оказалась разрушена лишь его надстройка? Отдельный вопрос заключается в том, почему в течении всех послевоенных лет раскопки на территории объекта были категорически запрещены?
Очень любопытная предыстория
Уже после написания данной статьи наткнулся на одну старую публикацию в газете «Факты» . В ней приводится рассказ Алексея Михайловича Данилюка, уроженца тех мест и чудом выжившего строителя «Вервольфа». Киевский пенсионер сам вышел на редакцию газеты, чтобы рассказать о фактах, о которых почему-то НИКТО, НИКОГДА, НИГДЕ даже не упоминал.
Так вот Данилюк утверждает, что сооружать сверхсекретный объект под Винницей начали вовсе не немцы, а советские строители еще задолго до войны. Отец Алексея Михайловича работал в автоколонне обслуживающей это строительство. Иногда в рейсы он брал с собой сына. Вот самые интересные выдержки из этого рассказа:
«Я хорошо помню поездки на секретный объект под Стрижавку. Это были странные рейсы. Отец ездил на трехосном ЗИС-6 грузоподъемностью три тонны ― самом мощном советском грузовике того времени. Машины загружались на вокзале Винницы. Водители подгоняли машины к вагонам с грузами. Потом всех шоферов закрывали в небольшом помещении в здании вокзала. Там мы ожидали загрузки, которую вели военные. После этого водители снова садились за руль. Если везли песок, щебень или цемент, то кузов машины обычно не закрывали тентом. Но если грузились какие-то металлоконструкции или оборудование, все укрывалось брезентом, а его края прибивались досками к бортам машины ― так, чтобы не было видно, что внутри. Доехав до Стрижавки, колонна сворачивала с главной дороги, которая вела к горе у реки Буг. Собственно, весь правый берег реки был очень крутым и скалистым, и, думаю, это сыграло немаловажную роль в выборе места строительства. У подножия горы полукругом, диаметром в сто метров, стоял огромный забор (высотой не менее четырех-пяти метров и с воротами). Широченные доски были плотно пригнаны друг к другу и набиты в несколько слоев, чтобы в заборе не оставалось ни единой щели. У ворот нас снова встречали военные в форме НКВД. Водители опять покидали кабины и после обыска оставались ожидать у забора. Машины тщательно осматривали солдаты, и дальше их вели уже военные. В открытые ворота было видно, что на всей площади за забором нет ни единого строения, а в горе виднелся широкий въезд в тоннель ― примерно пять на шесть метров. Туда и уходили наши машины. Разгрузка производилась невероятно быстро. Если везли сыпучие материалы, то грузовики возвращались минут через пятнадцать. Если же были какие-то громоздкие конструкции, через полчаса. Шоферов удивляла такая скорость, но никаких других разговоров о строительстве не велось. Болтали в основном на бытовые темы. По-видимому, с водителями провели инструктаж сотрудники НКВД.
Я ездил с отцом вплоть до осени 1939 года. Замечу, что работы велись очень интенсивно. Иногда отец совершал пять рейсов в день. Частенько приходилось работать и по выходным. Были и ночные рейсы. Но не только эта автоколонна обслуживала строительство. Не раз, ожидая у ворот стройки, мы встречали другие группы водителей. Для меня тогда все было удивительно, но больше всего поражало, куда девается такая огромная масса материалов. Это же какое огромное пространство должно быть высвобождено для них? И почему не видно ни одного строителя? Где они живут? Уже гораздо позже, спустя десятилетия, когда я стал собирать материалы о „Вервольфе“, узнал, что немцы во время оккупации обнаружили братские могилы возле Стрижавки, где по приблизительным подсчетам еще до войны было захоронено около 40 тысяч человек».
«Винницкую область немцы заняли уже в июле. При отступлении советские войска взорвали вход в тоннель в горе, но видимо, полностью уничтожить грандиозные подземные сооружения они так и не успели. Как известно, немецкие войска прошли севернее и южнее Винницкой области, замкнув огромное кольцо окружения под Уманью. Тогда в плен попало 113 тысяч советских солдат. Вероятно, именно эти пленные были первыми, кого пригнали немцы в конце лета 1941 года под Стрижавку. Немцы явно планировали продолжить строительство на недостроенном советском подземном объекте. Я предполагаю, что, несмотря на секретность с нашей стороны, немцы были хорошо осведомлены о стройке…».
«Уже в перестроечное время в „Огоньке“ я прочитал однажды интервью ученого, проводившего исследования гитлеровской ставки „Вервольф“ с помощью метода биолокации. Он утверждал, что обнаружил в горе огромные пустоты ― помещения. Насколько мне известно, там строились бункеры в три этажа. Ставка имела свой гараж и даже железнодорожную ветку. Ученый заявлял также, что установил наличие под землей большого количества цветных металлов. Возможно, это какие-то приборы, а возможно, слитки золота или серебра. Хотя, честно говоря, меня больше волновала другая тема: во всех источниках говорилось, что „Вервольф“ под Винницей построили немцы. Но это неправда! Как я уже говорил, ставка строилась задолго до войны…».
«Думаю, именно с 1935 года наши стали строить бункер под Винницей. Мою версию подтверждает еще один факт. Я как профессиональный шахтер, проработавший в шахтах на проходке более двадцати лет, могу с уверенностью сказать: чтобы построить многоэтажный бункер с трехметровыми бетонными стенами, проложить рельсовую ветку, оборудовать автономную электростанцию и насосную станцию, необходимо не меньше пяти лет. Даже если бы немцы согнали под Стрижавку миллион военнопленных, так быстро построить бункер они не смогли бы. Фашисты просто воспользовались тем, что оставили им советские строители».
На мой взгляд, очень и очень любопытный материал! Заставляет серьезно задуматься над несколькими вопросами:
Вопрос 1. Что же за таинственное место эта самая Стрижавка? Неужели действительно аномальная зона? Кстати, как-то слышал рассказ, что в лесу, недалеко от «Вервольфа» есть идеально круглая поляна, на которой растет лишь чахлая травка. Все деревья, ее окружающие, загнуты наружу, будто их выгибает невидимый поток, бьющий из центра поляны. Измерительные приборы в этом месте сбоят, а люди чувствуют недомогание.
Вопрос 2. Вы представляете себе размеры тех подземных сооружений, которые в общей сложности более 5 лет ударными темпами строили советские, а затем немецкие строители?
Вопрос 3. Что за объект на самом деле находится под землей, если для сохранения его тайны предпринимались такие беспрецедентные меры, если без колебаний на тот свет отправлялись десятки тысяч человек?
Вопрос 4. Почему в нынешних условиях всеобщей свободы, открытости и европейской демократии, информация о гигантском советском бункере под Стрижавкой так никогда и не была придана гласности?
«Секретное оружие Гитлера. 1933-1945» - книга, которая описывает основные аспекты развития секретного оружия Германии в 1933-1945 годах. Данное пособие полностью исследует программу вооружения Германии: от сверхтяжелого танка Р1000 «Ratte» (Ратте) до высокоэффективной миниатюрной подводной лодки «Seehund» (Зеехунд). Книга насыщена различной информацией и секретными данными немецкого вооружения в годы Второй мировой войны. Повествует о том, как испытывались в бою истребители с реактивным двигателем, описывает боевую мощь противокорабельной ракеты воздушного базирования Hs 293.
Кроме того, пособие включает большое количество показательных иллюстраций, сводных таблиц, карт боевых действий.
После того как в 1938 году была практически подтверждена реальность расщепления атомного ядра, германские физики-ядерщики стали исследовать возможности создания «супер-бомбы», стремясь сконцентрировать ее энергию в самом ядре атома.
Среди этих ученых был и Пауль Хартек, заведующий кафедрой физической химии Гамбургского университета, одновременно являвшийся советником «Хеересваффенамт»,
Управления вооружений сухопутных войск. В апреле 1939 года он связался с официальными представителями «Райхскригсминистериум», Имперского военного министерства, чтобы поставить их в известность о возможностях военного применения ядерной цепной реакции. Приблизительно в то же время еще несколько физиков обратились в государственные органы с подобными предложениями, и в апреле 1939 года небольшая группа ученых, известная как первое «Уранферайн» (Урановое общество), приступила к неофициальным исследованиям возможностей использования ядерного оружия в университете Георга-Августа в Геттингене. Эта первая группа просуществовала всего несколько месяцев и была распущена, когда ее члены были призваны в германскую армию, готовившую вторжение в Польшу.
К середине 1939 года на берлинском электротехническом предприятии «Ауэргезелльшафт» скопилось значительное количество урана, считавшегося в те времена не более чем приравненным к отходам побочным продуктом производства радия. Научный руководитель предприятия Николаус Риль узнал о существовании потенциального рынка для его запасов урана, когда прочел в газете статью о возможностях использования урана в качестве источника ядерной энергии. Связавшись с Управлением вооружений сухопутных войск, он заручился поддержкой армии в вопросе организации уранового производства на заводе «Ауэргезелльшафт» в Ораниенбурге. Это предприятие стало снабжать ураном экспериментальную «Уранмашине» (Урановую машину), первый ядерный реактор, оборудованный в Институте физики кайзера Вильгельма, а также «Ферзухсштелле» (Испытательную станцию) Управления вооружений сухопутных войск в Готтове.
Второе «Уранферайн» сформировалось после того, как контроль над германским проектом ядерной энергетики перешел к Управлению вооружений. Новое урановое общество образовалось 1 сентября 1939 года, а уже 15 сентября было созвано первое собрание его членов. Оно было организовано Куртом Дибнером, советником Управления вооружений, и состоялось в Берлине. Среди приглашенных были Вальтер Боте, Зигфрид Флюгге, Ганс Гейгер, Отто Хан, Пауль Хартек, Герхард Хоффманн, Йозеф Маттаух и Георг Штеттер. Вскоре после этого прошла и вторая встреча членов общества, на которой присутствовали Клаус Клузиус, Роберт Депель, Вернер Хайзенберг и Карл Фридрих фон Вайцзеккер. В это же время Управление вооружений
Бомба «Толстяк» (А), сброшенная на Нагасаки, представляла собой устройство для деления плутония, в ядре которого содержалось 6,4 килограмма плутония-239. Бомба «Малыш» (В), поразившая Хиросиму, была основанным на реакции деления ядер оружием с 60 килограммами урана-235. Предполагаемая германская ядерная бомба (С) являлась гибридным устройством, сочетавшим реакции деления и синтеза ядер. Нейтроны, выпущенные во время реакции синтеза между дейтерием и тритием, инициировали реакцию деления окружавшего их плутония или сильно обогащенного урана все активнее прибирало к рукам программу ядерных исследований - после установления контроля над Институтом физики кайзера Вильгельма его директором был назначен Дибнер.
Это единственная известная германская диаграмма ядерного оружия, которая была обнаружена в незавершенном докладе, составленном вскоре после окончания войны. Хотя диаграмма дает лишь очень общее представление о ядерном оружии и изображенное на ней устройство трудно назвать детализированной схемой ядерной бомбы, в докладе дается точное значение критической массы, необходимой для плутониевой бомбы, которое практически наверняка позаимствовано из исследований, проводившихся Германией в военное время. Этот же доклад однозначно указывает и на то, что германские ученые активно изучали теоретические возможности создания водородных бомб.
Когда стало очевидным, что программа ядерных исследований не сможет сделать весомый вклад в быстрое и победоносное завершение войны, а именно в январе 1942 года, контроль над Институтом физики кайзера Вильгельма вернулся к его зонтичной организации - «Кайзер-Вильгельм Гезельшафт» (Обществу кайзера Вильгельма). В июле 1942 года контроль над программой перешел от Управления вооружений сухопутных войск к «Райхсфоршунгсрат» (Имперскому исследовательскому совету).
Тем временем проект ядерной энергетики по-прежнему сохранял свою «кригсвихтиг» (военную направленность), и финансирование его продолжалось. Однако исследовательская программа оказалась разбита на несколько самостоятельных направлений, таких как производство урана и тяжелой воды, разделение урановых изотопов и изучение ядерной реакции.
Согласно традиционной истории германских ядерных исследований, начиная с 1942 года, не было достигнуто никаких реальных успехов в создании действительно эффективного оружия. Шпеер пытался получить у профессора Вернера Хайзенберга, одного из крупнейших специалистов в этой области, конкретный ответ на вопрос о возможности производства атомного оружия в разумные сроки. Как гласит легенда, Хайзенберг предположил, что даже при самом щедром финансировании для этого потребуется не менее трех-четырех лет, и тогда, как вспоминал Шпеер, «мы отказались от проекта создания атомной бомбы».
После этого все усилия исследователей были сосредоточены преимущественно на строительстве действующих ядерных реакторов. Но и эта программа продвигалась с большим трудом из-за недостатка важнейших материалов (в первую очередь, урана и тяжелой воды), и лишь два небольших и неработающих экспериментальных реактора были найдены в конце войны службами технических расследований союзников.
Общепринятая версия событий рисует перед нами картину вопиющей беспомощности Германии в области ядерных исследований, что является разительным контрастом ее достижениям в других отраслях военных технологий. И официальная история начнет выглядеть еще более подозрительной и маловероятной, если мы чуть пристальнее присмотримся к некоторым событиям того периода и обратим внимание на бросающиеся в глаза противоречия и несоответствия.
В 1941-1942 годах германский химический консорциум «И. Г. Фарбен» вложил очень внушительные средства в строительство громадного объекта (по официальной версии, фабрики по производству синтетического каучука «Буна») в Моновитце, расположенном всего в 6 километрах от главного комплекса зданий концентрационного лагеря Аушвитц. Чувствуя колоссальные прибыли, члены совета директоров «Фарбен» приняли решение профинансировать строительство огромного предприятия из фондов компании, а не ждать государственных субсидий и дотаций, и вложили в этот проект 900 миллионов рейхсмарок - почти 250 миллионов долларов в ценах 1945 года или свыше 2 миллиардов долларов в пересчете на сегодняшние цены.
Однако, несмотря на колоссальные финансовые затраты и практически неограниченные объемы рабской рабочей силы, предоставленной концентрационным лагерем, эта фабрика, очевидно, так и не произвела ни грамма «Буны». Действительно, в 1944 году она несколько раз подвергалась бомбежкам, но все равно хоть какую-то готовую продукцию она обязана была выпустить, особенно если учесть, что электричество она поглощала в чудовищных количествах, «больше, чем весь город Берлин».
И если такие объемы электроэнергии отнюдь не требовались фабрике по производству синтетического каучука, то они вполне соответствовали потребностям завода по обогащению урана. Косвенно это предположение подтверждается и тем фактом, что посещающим Аушвитц многочисленным экскурсантам никогда не показывают опечатанный производственный комплекс. Как утверждают, даже проводящие частные экскурсии гиды категорически отказывают своим клиентам в посещении этого объекта, а это лишний раз заставляет задуматься о том, чем же там занимались.
В то самое время, когда в 1941 году руководители «И. Г. Фарбен» планировали строительство фабрики в Моновитце, Карл Фридрих фон Вайцзеккер, один из членов второго «Уранферайн», составил план заявки на получение патента, из которого следовало, что производству плутония и его военному потенциалу придается очень большое внимание. Патентная заявка включала в себя следующее резюме:
«Производство элемента 94 [плутония] в практически полезных объемах лучше всего осуществлять в «урановой машине» [ядерном реакторе]. Особенно примечательным является то - и это главное преимущество изобретения, - что полученный таким образом элемент 94 может быть легко отделен от урана химическим путем».
В этом же документе отдельно говорится и об использовании плутония для производства чрезвычайно мощной бомбы: «Что касается энергии на единицу веса, то это взрывчатое вещество должно быть приблизительное 10 миллионов раз мощнее любого другого [из существующих взрывчатых веществ] и может быть сравнимо только с чистым ураном-235».
Далее в этой патентной заявке говорится: «Процесс взрывного образования энергии происходит от деления элемента 94, в силу того, что элемент 94… концентрируется в таких количествах в одном месте, например в бомбе, что подавляющее большинство нейтронов, возникающих при делении, вызывает новые деления и не покидает само вещество» .
1. Ослепительная вспышка синевато-белого и ультрафиолетового света; воздух нагревается до 10 миллионов градусов Цельсия, образуется огненный шар. Он излучает жар, распространяющийся со скоростью света.
2. Возникает взрывная волна, движущаяся со скоростью 350 метров в секунду и частично отражающаяся от земли вверх.
Ядерные взрывы и атомная бомба
3. Избыточное давление взрыва сменяется отрицательным давлением, порождающим ветер скоростью до 1078 километров в час.
4. Если огненный шар (световое излучение ядерного взрыва) касается земли, все материальные объекты засасываются в поднимающийся столб дыма и раскаленных газов, образующих грибоподобное облако.
5. Действие атомной бомбы основано на столкновении свободного нейтрона одного атома урана с другим его атомом. Это столкновение заставляет атом урана делиться надвое; в результате такого деления образуются два свободных нейтрона и 32 миллиона миллионных долей ватта энергии. Затем два свободных нейтрона сталкиваются с двумя другими атомами и вызывают повторение той же реакции. В результате 450 грамм ура-на-235 могут дать свыше 36 миллионов ватт энергии.
6. Атомная бомба представляет собой подкритическую массу урана-235 или плутония, помещенную в бризантное взрывчатое вещество и заключенную в отражающую нейтроны оболочку. При детонации источник нейтронов начинает обстреливать уран-235 или плутоний, инициируя процесс деления, а бризантное взрывчатое вещество взрывается. В результате этого взрыва уран-235 или плутоний сжимаются в сверхкритическую массу, и начинается стремительная взрывная реакция деления.
В ноябре 1941 года патент был представлен для повторного рассмотрения, теперь уже от имени Института физики кайзера Вильгельма, причем на этот раз из него оказались изъяты все упоминания о ядерном оружии - складывалось впечатление, что некто осторожный в последний момент решил отнести эти материалы к режиму наивысшей секретности.
Вполне вероятно, что дробление германской ядерной исследовательской программы в 1942 году было вызвано именно требованиями безопасности. Наиболее многообещающие направления в разработках были опечатаны грифами строжайшей секретности и спрятаны под толстым слоем относительно легко доступных и низкоприоритетных сведений об исследованиях атомной энергии. Наиболее известные ученые, такие как Хайзенберг, в качестве свадебных генералов назначались руководителями более открытых проектов и держались в неведении относительно самых засекреченных разработок.
К 1943 году достаточные объемы накопленных радиоактивных материалов позволили задуматься о целесообразности создания систем доставки боезарядов к целям. В марте 1943 года были подготовлены чертежи новой версии V-2 с центральным расположением грузового отсека, максимально отодвинутого к корме, что могло гарантировать наибольший радиус рассеивания его содержимого после поражения цели. Это, в свою очередь, указывало, что такая ракета была предназначена для транспортировки отравляющих веществ нервно-паралитического действия или радиоактивных отходов - так называемой «грязной бомбы».
В следующей разработке еще более определенно обнаруживались истинные намерения ее конструкторов. В сентябре 1944 года на рассмотрение были представлены планы по созданию модифицированной версии ракеты V-1, названной D-1. Наиболее интересной отличительной особенностью D-1 стала совершенно новая боеголовка, получившая название «Шуттенбехальтер фюр К-штофф бушен» (Контейнер для экранированных ядерных отходов). Новая боеголовка была оснащена наружным детонатором, который, взорвавшись при ударе, должен был распахнуть контейнер, чтобы его содержимое рассеялось как можно шире по очагу поражения.
Грязная бомба представляет собой самый простой вариант боевого применения радиоактивных материалов, но существует вероятность и того, что в конце 1943 года проводились разработки значительно более сложной атомной бомбы. В этот период исследовательская группа люфтваффе подготовила карту южного Манхэттена с обозначенной на ней зоной поражения после удара одиночной бомбы, эквивалентной атомной бомбе мощностью 15-17 килотонн и соответствующей американской бомбе «Малыш», сброшенной на Хиросиму.
Это, в свою очередь, предполагает планирование нанесения удара с применением таких бомбардировщиков сверхдальнего радиуса действия как «Мессершмитт Me 264» или «Юнкерс Ju 390», которые разрабатывались в рамках проекта «Америка Бомбер», утвержденного рейхсмаршалом Германом Герингом в мае 1942 года. «Me 262» впервые поднялся в воздух в декабре 1942 года, а опытный образец «Ju 390V1» совершил свой первый полет в октябре 1943 года. Примечательным выглядит и тот факт, что, согласно записям в бортовом журнале бывшего пилота-испытателя «Юнкерсов» Ганса Иоахима Панхерца, «Ju 390V1» в ноябре 1943 года проходил в Праге серию тестов, среди которых были и испытания по дозаправке его в воздухе.
Эта карта была подготовлена в 1943 году исследовательской группой люфтваффе, определявшей потенциальные цели нанесения ударов на восточном побережье Соединенных Штатов, в число которых вошел и Нью-Йорк. Схема распространения взрывной волны удивительным образом соответствует той, что образуется при атаке ядерной бомбой весом 15-17 килотонн.
Тип: Шести местный тяжелый бомбардировщик
Силовая установка: Два 2170-киловаттных (2950 л. с.) 24-цилиндровых с жидкостным охлаждением однорядных двигателя «Даймлер-Бенц DB 610» (сдвоенные «DB 605»)
Скорость: 488 км/час на высоте 6098 м
Практический потолок: 9390 м
Боевой радиус: 1540 км
Вес: 16 800 кг (пустой); 31 000 кг (максимальный вес при взлете)
Длина: 22 м
Высота: 6,7 м
Вооружение: Две 20-миллиметровые пушки MG 151, три 13-миллиметровых пулемета MG 131, три 7,92-миллиметровых пулемета MG 81 плюс до 7200 килограмм бомбового груза
? «Хейнкель Не 177» был одним из немногих типов германских бомбардировщиков, способных транспортировать ядерный груз. Как утверждают некоторые источники, опытный образец под названием «He 177V38» был создан в конце войны для выполнения именно этой миссии.
Существует и другое косвенное доказательство далеко идущих намерений люфтваффе - как утверждается, один «Ju 390» был откомандирован в состав FAGr 5 («Фернауфклярунгсгруппе 5»), базировавшейся в Монт-де-Марсане под Бордо в начале 1944 года. Предполагается, что этот бомбардировщик совершил 32-часовой разведывательный полет к границам 19-километровой береговой зоны США к северу от Нью-Йорка. И если факт этого полета еще может быть оспорен, то в рамках проекта «Америка Бомбер» однозначно указывались следующие промышленные объекты, которые предполагалось подвергнуть бомбовым ударам в первую очередь:
Американская алюминиевая корпорация, Алкоа, Теннеси (производство алюминия и легких сплавов);
Американская алюминиевая корпорация, Массена, Нью-Йорк (производство алюминия и легких сплавов);
Американская алюминиевая корпорация, Бадин, Северная Каролина (производство алюминия и легких сплавов);
Авиационная корпорация «Райт», Паттерсон, Нью-Джерси (производство авиационных двигателей);
Самолетостроительная компания «Пратт энд Уитни», Ист-Хартфорд, Коннектикут (производство авиационных двигателей);
Отделение «Дженерал Моторс» Элисона, Индианаполис, Индиана (производство авиационных двигателей);
Авиационная корпорация «Райт», Цинциннати, Огайо (производство авиационных двигателей);
Корпорация «Хэмилтон Стандард», Ист-Хартфорд, Коннектикут (производство авиационных пропеллеров);
Корпорация «Хэмилтон Стандард», По-кетук, Коннектикут (производство авиационных пропеллеров);
Корпорация «Кертисс Райт», Бивер, Пенсильвания (производство самолетов);
Корпорация «Кертисс Райт», Колдуэлл, Нью-Джерси (производство самолетов);
Компания «Сперри Джайрэскоуп», Бруклин, Нью-Йорк (производство визирного и оптического оборудования);
Компания «Крайолайт Рефайнери», Питтсбург, Пенсильвания (производство алюминия и сплавов);
Компания «Америкен Кар энд Фаундри», Бервик, Пенсильвания (производство боевых бронированных машин);
Компания «Кольт Мэньюфекчеринг», Хартфорд, Коннектикут (производство стрелкового оружия);
Корпорация «Крайслер», Детройт, Мичиган (производство боевых бронированных машин);
Компания «Эллис Чалмерс», Ла-Порт, Индиана (производство артиллерийских тягачей);
Компания «Корнинг Гласе Уоркс», Корнинг, Нью-Йорк (производство визирного и оптического оборудования);
Компания «Бауш энд Ломб», Рочестер, Нью-Йорк (производство визирного и оптического оборудования).
Поскольку самые оптимистичные производственные планы только предполагали строительство относительно небольшого количества бомбардировщиков в рамках проекта «Америка Бомбер», атаки этих промышленных объектов едва ли способны были нанести им сколько-нибудь значительный урон и являлись лишь пропагандистским орудием, если бы в них не было задействовано ядерное оружие.
Эта модификация «V-1», получившая название «D-1», имела, как и ее предшественница, тяжелый носовой обтекатель из мягкой стали, но более легкие деревянные крылья для увеличения дальности полета. Хотя изначально она создавалась для транспортировки боеголовки, начиненной радиоактивными отходами, этот груз легко мог быть заменен значительным количеством отравляющих веществ.
Самым поразительным аспектом «ревизионистской теории» германских ядерных исследований является возможность того, что Германия не только производила ядерное оружие, но и испытывала его. Первое из этих испытаний, как предполагается, состоялось в октябре 1944 года на острове Руген в Балтийском море, о чем свидетельствуют отчеты по крайней мере двух очевидцев этого события.
Один из них, итальянский военный корреспондент Луиджи Ромерса, был специально откомандирован туда Муссолини, чтобы лично убедиться в реальности оружия, которое, как утверждал Гитлер, гарантированно принесет ему победу. Позже Ромерса подробно описывал разрушения, ставшие следствием этих испытаний. Он вспоминал, что после взрыва им пришлось провести в бункере несколько часов, ожидая, когда рассеются «смертоносные лучи небывалой токсичности» и они смогут покинуть укрытие в специальных защитных костюмах.
Другой рапорт принадлежит офицеру люфтваффе Гансу Цинссеру, пролетавшему в этой районе в своем «Хейнкеле Не 111». Он докладывал: «Облако в форме гриба с вихревыми вздымающимися участками (на высоте около 7000 метров) зависло над точкой, где произошел взрыв, без всякой видимой связи с ней. Этому сопутствовали сильные электрические помехи и невозможность поддерживать радиосвязь, как при ударе молнии».
В этом отчете, даже учитывая неизбежные при многократном переводе искажения, присутствуют явные признаки ядерного взрыва. И это не только облако в форме гриба, но и упоминание о вызванных помехами нарушениях радиосвязи - они возникают от электромагнитного импульса (ЭМИ), порождаемого ядерным взрывом. Мощность ЭМИ и продолжительность его действия были в тот период изучены далеко не в полной мере. Британские ядерные испытания 1952-1953 годов преследовали постоянные неудачи из-за сбоев в контрольно-измерительной аппаратуре, причинами которых были «радиовспышки» - именно так в Британии 1950-х называли ЭМИ.
В октябре 1944 года появились любопытные свидетельства о продолжительном сбое в берлинской телефонной системе, являвшейся на тот момент самой передовой в мире. В официальном сообщении германские власти заявляли, что это была авария, вызванная бомбардировками, однако отсутствие телефонной связи продолжалось не менее 60 часов - намного дольше, чем обычно требовалось для устранения неполадок такого рода. Во время этого октябрьского «телефонного молчания» даже из шведского министерства иностранных дел не могли дозвониться в свое берлинское представительство. Интересно отметить, что в ходе ожесточенных боев за Берлин в апреле 1945 года городская телефонная связь работала практически безупречно. Поэтому вполне разумным выглядит предположение, что октябрьские сбои были вызваны именно ЭМИ.
Необходимость создания некоего экранирующего оборудования, способного защитить тонкую электронную аппаратуру от губительного воздействия ЭМИ, может служить объяснением того факта, что следующие возможные испытания состоялись лишь в марте 1945 года под Ордруфом в Тюрингии. Предположительно, там испытывалась очень небольшая бомба «форсированного ядерного деления», по своему действию подобная послевоенному тактическому ядерному оружию.
Эта значительно измененная версия «V-2» вместо осколочно-фугасной боеголовки, обычно устанавливаемой в носовой части, была оборудована центральным грузовым отсеком для радиоактивных отходов или нервно-паралитических отравляющих веществ. (Возможно, что некоторые «V-2», намеренно выведенные из строя и впоследствии обнаруженные на подземном заводе под Лезе, принадлежали именно к этому типу.)
Возможно, истинная история германских ядерных исследований так навсегда и останется тайной - это слишком обширная и в высшей степени запутанная тема, которая постепенно все глубже оказывается погребенной под многочисленными слоями самых невероятных предположений и догадок. Самые категоричные мнения по этому вопросу выглядят маловероятными и неубедительными, но и официальная точка зрения не лишена неясностей и противоречий. Возможно, главными требованиями для изучения этого вопроса являются здоровый скептицизм и восприимчивый ум.
