Я расскажу еще об одной "любимице" художников Ренессанса и барокко - Лукреции. Эротизм и смерть опять крепко переплелись в этой истории, и Женщина - снова убийца, хоть на этот раз она убила себя. Почему подобные сюжеты были так популярны в живописи: молодость, красота, секс, обнаженность, насилие и смерть "в одном флаконе"? Думаю, дело не только в назидательности сюжета и восхищении благодетельностью, явно затрагиваются некоторые потаенные струны человеческой сексуальности. Что-то есть смутно волнующее в опасной близости нежной женской плоти и острия стального клинка... Ну, а чем еще объяснить такое настойчивое обращение к сюжету?
Я поместила сразу под заголовком картину Гвидо Рени, так как мы "знакомы лично" - я видела ее в галерее Сансуси в Потсдаме, и было мне тогда лет 10. Еще тогда она глубоко впечатлила меня, хотя пока на уровне "а чёйта тётя делает?". Помню, экскурсовод рассказывала, что для достижения эффекта вот этой жемчужной, мерцающей белизны кожи, художники накладывали полупрозрачные слои краски - много-много раз, слой за слоем; у Гвидо это получалось мастерски. Там же в Потсдаме запомнилась мне еще одна очаровательная работа Рени "Смерть Клеопатры" - похоже, даже моделью была одна и та же дама. Картины исполнены нежностью и щемящей грустью - очень жаль прекрасных молодых женщин, вынужденных лишить себя жизни. Я потом множества раз пересматривала буклет с репродукциями, купленный родителями в галерее, и вот сейчас пришло время о них вспомнить.
Теперь гениальный Тициан
. Картина написана примерно в 1571
году.
Прекрасная работа, очень волнующая. Мастер изобразил несчастную Лукрецию бессильной жертвой, на ее лице ужас, тоска и смятение. Эмоции переданы так мастерски, что у сочувствующего зрителя наворачиваются слезы.
Так что же здесь происходит, давайте вспомним.
Лукреция была римской патрицианкой, замужней женщиной, преданной своему супругу, консулу Тарквинию Коллатину. В их доме нередко бывал сын царя Тарквиния Гордого, тоже Тарквиний (второе имя - Секст). Во время одной из пьянок вдали от дома приятели Коллатин и Секст и еще парочка собутыльников поспорили, у кого жена лучше и добродетельнее. Проверить решили, заехав к каждому по-очереди домой и посмотрев, чем занимаются их "половины".
Еще один Тициан, чуть другой ракурс.
Оказалось, что одна Лукреция усердно занималась домашней работой, остальные в праздности валяли дурака. Завистливый Тарквиний Секст затаил злобу и решил отомстить, тем более, что Лукреция была красива, и он давно ее тайно вожделел. Ночью, когда муж Лукреции был в дальней отлучке, Тарквиний прокрался к ней в спальню и, угрожая ножом, изнасиловал.
Лукреция послала гонцов к отцу и мужу, и когда родственники собрались, обо всем рассказала и на глазах у всех заколола себя ножом.
Еще одна работа
Тициана
Картина Тициана считалась шедевром уже в его время. Она вдохновила многих других художников.
Рубенс,
например, написал свою версию в 1606
году, увидев работу Тициана в Испании за три года до этого, даже композиция сходна. Барочные атрибуты - мифологические персонажи (Гарпия слева и Амур над головой Лукреции) - символизируют зло и вожделение.
Тициан не первым "раскрыл тему". Еще в XV веке художники обращались к этому сюжету - добродетель и целомудрие всегда были в цене.
Лукас Кранах Старший
- настоящий певец Лукреции - более десятка подобных работ! Обожаю Северный ренессанс!
Еще Кранах
...и еще
Последователь Кранаха
Филиппо Липпи (1480), фрагмент
Здесь запечатлен момент, когда друг мужа Лукреции, Луций Юний Брут, над телом погибшей женщины
дает клятву отомстить Тарквинию и преступной власти. Он возглавили восстание против царя этруссков и победил, и это дало основу для создания Римской республики.
Неизв. немецкий мастер, 1500
Джампетрино, прим. 1510
Ученик Леонардо да Винчи, любил изображать вот такие женские полуфигуры. Удачно копировал стиль учителя.
Смотришь на нее, и хочется крикнуть: "Не делай этого! Делов-то!", но она непреклонна: этой женщине важно было спасти не столько свою честь, сколько честь мужа!
Нач. 16 века, неизв. фламандский мастер.
Несовершенство техники придает драматической сцене комический характер.
Большая работа Сандро Боттичелли (1504), фрагмент. Клятва над гробом.
Другой фрагмент той же работы. Здесь сюжет немного изменен - Тарквиний настигает жертву на пороге ее дома, а не в спальне.
Две работы Мастера Святой Крови (прим. 1510)
Черты лица женщины исказила маска смерти, поэтому выглядит она пугающе.
Мастер Святой Крови, 1520
Работа итальянского художника с красноречивым прозвищем Содома (прим. 1516)
. Отец и муж пытаются остановить самоубийцу, но поздно.
Еще одна работа Содомы
.
Франческо Франча
, 1515
Этот художник был еще и скульптором и гравером, а также изготавливал медали и ювелирные украшения. Служил при дворе в Мантуе.
Альбрехт Дюрер, 1518 - слева, живописная работа и 1508 - графическая справа.
Давно его не вспоминали, любимого моего. Женщины у него все немного специфические, на жену его смахивают, а она была далека от канонов красоты.
Маркантонио Раймонди, 1516
Это был довольно неплохой итальянский гравер из Болоньи, ученик упомянутого Франческо Франча. Сделал несколько гравюр с картин Рафаэля, делал гравюры в стиле Дюрера и даже иногда подписывался его именем. Дюрер был
так возмущен, что подал на Маркантонио в суд, но тому только запретили использовать чужое имя.
Ханс Бальдунг, 1515
Очень классный и любимый мной немецки художник, лучший ученик Дюрера. У него много картин в стиле "Моменто мори", "Три возраста женщины" и т.п. - где нередко присутствуют жуткие старухи, мумии и скелеты. Здесь же Лукреция просто пышет здоровьем и цветущей красотой. Эх...
Йос ван Клеве, 1520.
Две практически идентичные картины.
Нидерландский живописец, член гильдии святого Луки. Считается, что он побывал в Италии и очень впечатлился работами да Винчи, но, как по мне, он очень "Северный".
Йос ван Клеве, 1515, более ранняя работа.
Ну, да, страшилище у него получилось.
Это две работы неизвестного нидерландского художника, которого условно называют "Мастером Попугаев", прим. 1520-е
Довольно забавно, как мастера Северного Ренессанса пытаются изобразить экзальтацию - эмоции явно не их конек.
Ян Сандерс ван Хемессен, 1530
Еще один парень из Нидерландов. Сначала я думала, что это сцена изнасилования, но это, скорее, уже самоубийство - отец (или муж) пытается удержать ее - нож-то в руке женщины.
Ян ван Скорел, 1535
Здесь Лукреция убивает себя не ножом, а мечом.
Винсет Селер, 1538.
Здесь тоже меч, скорее.
Микеле Тозини, 1540
Это Позднее Возрождение, или маньеризм. Чем от барокко отичается? Мало чем. Некоторые искусствоведы считают, что нет никакого маньеризма, сразу барокко шло. Как мне кажется, маньеризм плосковат и более схематичен, в нем меньше гармонии, больше театральности и аляповатости. Барокко более выпуклое, и уже красивое до невозможности. Пафосные оба стиля. Хотя, очень зависит от автора. Вот Караваджо, например, - барокко, но такое реалистичное! Иногда ужас берет!
Франческо Пармиджано, 1540
А вот это маньеризм, но неплохо, правда? У Пармиджано довольно красивые работы были.
Якопо дель Конте, 1550
Художник наиболее известен своим знаменитым портретом Микеланджело. Мне нравится его Лукреция - такая нежная и уязвимая.
Франс Флорис, 1560
Голландец, учившийся у итальянцев. Типичный маньерист.
Бернард де Рикейре, 1561
Антверпенский художник, мало известный.
Лука Комбьязо, 1575.
Маньерист, не очень известный. Одна из удачных его работ. Вообще у него колорит мрачноватый, умброй явно злоупотреблял.
1575. Неизвестный немецкий художник.
Мне кажется, слишком радужная палитра для такой сцены.
Тинторетто, 1578
Безобразие какое-то происходит! А написано отлично.
Веронезе, 1580
Очень красивый колорит, просто гимн жизни, и на контрасте - ужас происходящего.
Франс фон Аахен, 1580
Гезуальдо де Веноза, 1580
Пальма иль Джованни, 1600
Жак Бланшар, 1630
Очень талантливый художник, несправедливо забытый
Феличе Фичерелли, 1640
А это Артемизия наша Джентилески (1620)
. И себя, как обычно, изобразила. Корпулентная была, судя по всему, дама.
Артемизия Джентилески
Тоже, вроде, Артемизия Джентилески
Франческо Рустичи, 1620
Не путать со скульптором Джованни Франческо Рустичи, которому Лина Костенко посвятила поэму "Снег во Флоренции". Наш Франческо из Сиены, караваджист, отец его, Винченцо, тоже был известным художником, их работы даже путали.
Симон Вуэ, 1629
Посмотрите, как красиво выписана ткань одежд - это фишка Вуэ. Француз, много работал в Италии. Он был сыном художника, очень талантлив, рано начал рисовать, уже с 14 лет брал заказы. Был так популярен, что от клиентов не было отбоя, так, что стал со временем немного халтурить. Одно время был совсем забыт, в 19 век о нем опять вспомнили.
Симон Вуэ, 1625
Я начала с Гвидо Рени
, потом пошла по хронологии, и теперь опять пришло его время (1626).
Гвидо Рени
Гвидо Рени
Гвидо Рени
Гвидо Каньяччи, 1627
Скандальный художник, пьяница, любитель сомнительных забав с переодеваниями в женскую одежду, но, несомненно, талантливый. Дружил с Гвидо Рени и Симоном Вуэ. Такая выразительная у него Лукреция, страдающая.
Гвидо Каньяччи, 1636
Здесь совсем другая - сосредоточенная и отрешенная.
Джованни Андреа Сирани, 1640
Ученик Гвидо Рени. Достойный ученик.
Лука Феррари де Реджио, 1640
А это писала дочь Джованни Андреа Сирани, Элизабетта, 1660
Лука Джордано, 17 век. Неудачная репродукция.
Это лучшая версия сюжета у Луки Джордано
- такой напряженный драматизм
Тоже Лука Джордано
или копия, не очень удачная
Джордано Лука, 1695
Тоже Джордано Лука, поздний - 1696
А это Рембранд
. Очень страшно - она уже себя пронзила кинжалом, но еще жива, и судорожно хватается за шнур с кистью...
Тоже Рембранд
Это тоже приписывают Рембранду
, хотя не уверена
Гевин Гамильтон
, 1674
Джузеппе Мариа Креспи
1695
Себастьяно Риччи, 1685
Антонио Белуччи 1700
Виллем ван Мерис 1702
Годфрид Кнеллер 1710
Людовико Мазанти 1737
Джанбаттиста Тьеполо 1750
Жан Оноре Фрагонар, прим. 1760
Жак-Антуан Бофор 1771
Неизвестный, 1799
Эдуардо Розалес 1871
Генри Луи Мариос Пинта
1884
Эдвард Берн-Джонс, прим 1880
Вот такая история искусства в одном сюжете.
А я наконец-то исполнила давнюю мечту - купила набор гипсовых геометрических фигур и полдня отрабатывала штриховку. Рука заболела, так что пришлось временно бросить это занятие, поэтому дописала пост. Вот.
Синопсис балета в двух действиях
История Лукреции –одна из самых ярких и драматичных в мировом искусстве. Многие великие писатели и художники, от Овидия до Шекспира, от Дюрера до Рубенса, обращались к этому сюжету. Насыщенность действием, крупные и выразительные характеры, напряженные страсти делают историю о Лукреции благодатным материалом для творчества. Одной из последних удачных работ на эту тему стала опера Бенджамина Бриттена «Лукреция». Гениальная музыка Бриттена может служить в качестве ориентира и для балетной постановки. В частности здесь можно использовать и музыкальный тренд по стилю и характеру вытекающий из одного из лучших произведений Бриттена «Военного реквиема».
Кто алчно жаждет чем-то обладать,
Тот все готов отдать, чем он владеет,
Готов он все растратить, проиграть...
Но день зловещий быстро настает,
Весть принося о том, что ты - банкрот!
У. Шекспир
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
РИМ, 509 г. до н.э.
УТРО. Царь Луций Тарквиний Гордый с сыновьями отправляет войско в поход на осаду и взятие Ардеи. Возглавляет войско родственник Тарквиния - патриций Коллатин. Войска приветствуют Тарквиния, Тарквиний приветствует и напутствует войско. В стороне на небольшом холме расположилась Лукреция, жена Коллатина - дочь консула Спурия Лукреция Триципитина. Она провожает в поход своего любимого мужа. Вместе с ней на холме расположились ее подруги (матроны), и слуги. Коллатин несколько раз выбегает из строя, чтобы попрощаться со своей женой. Тарквиний внимательно наблюдает за этим прощанием. Красота Лукреции его поражает. Войско уходит, Лукреция тихо подходит к Тарквинию и любезно приглашает его посетить ее скромное жилище. Тарквиний принимает приглашение.
ДЕНЬ. Лукреция с дарами идет к храму Юноны. В храме горит огонь. Из темноты появляются служительницы храма - жрицы. Они исполняют ритуальный танец, посвященный Юноне. Находящийся в храме Великий понтифик Папирий чутко слушает своего помощника, читающего Индигитамент – список официально утвержденных молитвенных формул. Слуга понтифика наблюдает за тем, чтобы присутствующие хранили молчание, дабы ничего нельзя было услышать, кроме слов произносимой молитвы. Лукреция молится, накрыв голову полой плаща. Неожиданно сверкает молния и раздается раскат грома. Испуганные жрицы убегают. Во внутренние помещения храма уходят и все другие служители, поскольку Папирий считает происшедшее небесное явление дурным предзнаменованием. Взволнованная и опечаленная Лукреция взывает к богине, прося ее расположения
ВЕЧЕР. В доме Коллатина и Лукреции переполох. Прибывает Царь и несколько его приближенных. Слуги спешно накрывают стол. После обмена приветствиями прибывшие гости и хозяйка дома усаживаются за столы. Тарквиний поднимает кубок в честь хозяйки дома прекрасной Лукреции, потупив взор Лукреция подносит царю блюдо с различными яствами. Приближенные Тарквиния несколько раз поднимают бокалы, как за здоровье Царя, так и за здоровье хозяйки дома. Рабы и рабыни веселят гостей различными танцами. После трапезы Лукреция провожает Тарквиния в отведенные ему покои.
НОЧЬ. Тарквиний пытается уснуть, но не может, он, то вскакивает со своего ложа, то снова ложится. Он мечется по комнате, раздираемый противоречивыми чувствами: желанием обладать Лукрецией и пониманием того, что он многим рискует, обесчестив принимающую его хозяйку, славившуюся на весь Рим красотой и добродетелью. В конце концов, страстное влечение берет верх, он пробирается в спальню Лукреции, набрасывается на нее, угрожая оружием, и, несмотря на ее мольбы и яростное сопротивление, добивается своего, обесчестив имя семьи Коллатина.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ. Тарквиний со свитой покидает дом Лукреции, пригрозив ей, что если она расскажет о его ночном визите, он найдет способ опорочить ее в глазах римлян, выставив ее лгуньей, прелюбодействующей со своими рабами. Лукреция потрясена случившимся. Она бродит по дому, не замечая окружающее. Наконец, Лукреция принимает решение - посылает вестников в Рим к отцу и в Ардею к мужу, чтобы те срочно прибыли к ней с немногими верными друзьями, ибо боги более не расположены к ней и случилось нечто ужасное.
ВЕЧЕР. Римские солдаты на привале. Умудренные опытом солдаты отдыхают. Молодые соревнуются в умении владеть оружием, силе и ловкости. Несколько солдат готовят пищу на кострах. Коллатин обходит лагерь, проверяет часовых. Неожиданно прискакал гонец из Рима с письмом от Лукреции. Коллатин читает письмо. Он очень обеспокоен полученным известием. Предчувствие беды охватывает его. Прекратив инспектировать лагерь, Коллатин надевает доспехи и приказывает одному из военачальников замещать его на время его отсутствия. Луций Юний Брут сопровождает своего друга в Рим.
УТРО ТРЕТЬЕГО ДНЯ. Лукреция рассказывает прибывшим Коллатину, Бруту и подоспевшим к этому времени ее отцу с товарищем (Публием Валерием) о коварном поступке Тарквиния и, несмотря на всеобщие утешения, заявляет: “ В свершившемся себя я не виню, но и от кары не освобождаю”. После этих слов она выхватывает спрятанный в одеждах кинжал и пронзает себе грудь. Потрясенные присутствующие поочередно клянутся над телом Лукреции отомстить Тарквинию. Слуги оплакивают любимую госпожу.
ДЕНЬ. Юний Брут и Публий Валерий вносят безжизненное тело Лукреции на форум. Впереди с обнаженными мечами идут Коллатин и Спурий Лукреций. Брут произносит пламенную речь, убеждая граждан Рима изгнать порочного царя. Римляне, в большинстве своем любившие добродетельную Лукрецию, поддерживают Брута. Появляется Тарквиний с сыновьями. Начинается схватка, однако, царская семья не может
противостоять народному гневу. Большая толпа разгневанных римлян, возглавляемая Коллатином, Брутом и Триципитином прогоняет Тарквиния с сыновьями из Рима, за стенами которого они, в конце концов, найдут свою погибель.
ПРОВОДЫ ЛУКРЕЦИИ. Лукрецию одевают в парадные одежды и кладут на носилки, украшенные слоновой костью и покрытые роскошной материей. Praefica , наемная плакальщица, певцы и музыканты исполняют погребальные песни в честь покойницы. Похоронное шествие двигается к небольшой площадке, где уже приготовлен костер, сложенный в виде жертвенника. Носилки укладываются на костер. Присутствующие бросают в него разного рода жертвенные подарки. Зажигатель подает горящие факелы отцу Лукреции, Коллатину и Бруту. Они одновременно подносят их к костру. Черные клубы дыма поднимаются в воздух; со всех сторон раздаются плач и сдавленные крики, смешивающиеся со скорбными песнями и заунывными звуками труб.
По завершению этой печальной церемонии присутствующие на них римляне, поднимают на руки и несут на форум Луция Юния Брута и Луция Тарквиния Коллатина - будущих консулов Рима. Так начиналась римская РЕСПУБЛИКА
57. Рутулы, народ по тем местам и по тому времени весьма богатый, владели Ардеей. Это-то обстоятельство и было причиной войны, так как царь римский, истощив средства на великолепные общественные сооружения, желал обогатиться сам и задобрить поживой граждан, которые, негодуя на царскую власть за разные проявления гордости царя, возмущались и тем, что он так долго пользуется ими как ремесленниками и рабами. Попробовали, нельзя ли взять Ардею приступом; когда же это не удалось, то начали теснить врага обложением и осадными сооружениями.
На этой стоянке, как это обычно при более продолжительной, чем ожесточенной войне, отпуска были довольно свободные, хотя больше для знатных людей, чем для простых воинов; так, царские юноши проводили досужее время в своем кругу, иногда среди пиров и попоек. Когда они бражничали у Секста Тарквиния и в числе их находился и Тарквиний Коллатин, сын Эгерия, случайно вспомнили о женах; каждый чрезвычайно расхваливал свою. Когда разгорался спор, то Коллатин заметил, что нечего тратить слова, что через несколько часов можно убедиться, насколько его Лукреция выше других. «Если в нас есть юношеские силы, то сядем на коней и увидим воочию характер наших жен: что представится взорам неожиданно приехавшего мужа, то и должно быть для каждого наиболее убедительным» . Они были разгорячены вином. «Ну конечно!» – заявили все. Пришпорив коней, они ускакали в Рим. Прибыв туда в начале сумерек, они отправляются в Коллацию, где находят Лукрецию не как царских невесток, которые проводили время в роскошном пиру со сверстницами, а занятой в позднюю ночь пряжей, сидящей посредине дома и окруженной прилежными служанками. Победа в этом состязании жен была за Лукрецией. Прибывший муж и Тарквиний были приняты приветливо, и победитель-супруг любезно приглашает царских сыновей. Тут Секстом Тарквинием овладела преступная страсть опозорить насильно Лукрецию; пленяла его и красота, и всем известное целомудрие. Но пока что с ночной юношеской прогулки они возвращаются в лагерь.
58. Через несколько дней Секст Тарквиний, без ведома Коллатина, с одним провожатым отправляется в Коллацию. Не зная о его намерении, его приняли приветливо и после обеда отвели в спальню для гостей; пылая страстью и видя, что вокруг безопасно и все спят, обнажив меч, он явился к спящей Лукреции и, схватив ее левой рукой за грудь, сказал: «Молчи, Лукреция, я Секст Тарквиний, в руках у меня меч, если ты издашь хоть звук, то умрешь» . Испуганной со сна, беспомощной женщине, видевшей перед собою смерть, Тарквиний стал признаваться в любви, просить, примешивать к мольбам угрозы, с разных сторон действовать на женский ум. Но, видя, что она упорна и не поддается даже перед страхом смерти, он к угрозам присоединяет бесчестье: убив-де ее, он положит с ней зарезанного нагого раба, чтобы говорили, что она убита во время гнусного прелюбодеяния. Когда страсть, победа которой была только кажущаяся, одержала при помощи этой угрозы верх над упорным целомудрием и Тарквиний удалился оттуда, гордый бесчестием женщины, опечаленная столь великой бедой Лукреция послала одного и того же вестника в Рим к отцу и в Ардею к мужу, прося их явиться каждого с одним верным другом: так-де нужно и притом очень скоро, случилось ужасное дело. Спурий Лукреций является с Публием Валерием, сыном Волезия, Коллатин – с Луцием Юнием Брутом; случайно возвращаясь с ним в Рим, он повстречался с вестником жены. Они находят печальную Лукрецию сидящей в спальне. При виде своих она заплакала и на вопрос мужа: «Все ли благополучно?» – отвечала: «Нет. Какое может быть благополучие для женщины, когда она потеряла целомудрие? На твоем ложе, Коллатин, следы чужого мужа; но осквернено только тело, душа же невинна; смерть моя будет ручаться за то. Но дайте руку и слово, что это не пройдет безнаказанно прелюбодею. Секст Тарквиний – тот, который, явившись врагом под видом гостя, в прошедшую ночь насильно с оружием в руках унес отсюда гибельное для меня и для себя – если вы мужи – наслаждение!» Все по порядку дают слово; утешают печальную, слагая вину с принужденной на виновника позора: погрешает дух, а не тело и где нет намерения, там нет и вины. «Вы решите, чему он повинен , – сказала она. – Я же, не признавая за собой греха, не освобождаю себя от казни; и никакая распутница, нарушившая целомудрие, не будет жить, ссылаясь на пример Лукреции» . И она вонзила в сердце нож, который спрятан был под одеждой и, склонив голову к ране, упала замертво. Муж и отец вскрикнули.
59. Пока те плакали, Брут, держа перед собою извлеченный из раны Лукреции меч, обагренный кровью, сказал: «Этой непорочной до царской обиды кровью я клянусь и вас, боги, призываю в свидетели, что буду преследовать Луция Тарквиния Гордого с его преступной женой и всеми потомками мечом, огнем и чем только буду в состоянии и не позволю ни им, ни кому-либо другому царствовать в Риме» . Затем он передает нож Коллатину, затем Лукрецию и Валерию, оцепеневшим от удивления, откуда это в Бруте неведомый доселе ум. Они клянутся, как им было приказано; затем, сменив слезы на гнев, следуют за Брутом, призывавшим прямо оттуда же идти, чтобы отнять силою царскую власть. Вынеся тело Лукреции из дому, они идут с ним на форум и возбуждают население, дивящееся, как и следовало ожидать, небывалому делу и негодующее. Каждый жалуется на царское злодеяние и насилие. Производит впечатление печаль отца, порицания, высказываемые Брутом слезам и бессильным жалобам, и совет его взять оружие против дерзнувших на безбожное дело – так подобает мужам, так подобает римлянам. Наиболее храбрые юноши добровольно являются с оружием, за ними следуют и остальные. Затем, оставив часть у ворот Коллации для охраны и поставив караулы, чтобы кто-нибудь не известил царскую семью об этом движении, остальные вооруженные, под предводительством Брута, отправились в Рим.
Прибыв туда, вооруженная толпа производит смуту и панику всюду, где ни появляется; однако, видя, что впереди идут знатнейшие люди, полагают, что это, как бы то ни было, что-то важное. И это ужасное событие произвело не меньшее движение в Риме, чем немного ранее в Коллации. Итак, из всех частей города бегут на форум. Когда все собрались туда, глашатай созвал народ к трибуну «быстрых», в каковой должности тогда случайно состоял Брут. Здесь он держал речь, обнаружившую далеко не такой слабый ум и способности, какие он притворно показывал до того дня, о насилии и похотливости Секста Тарквиния, о неслыханном оскорблении Лукреции и ее печальной смерти, о сиротстве Триципитина [Триципитин – прозвище Спурия Лукреция], для которого причина смерти дочери более возмутительна и прискорбна, чем сама смерть. Прибавлено было и о гордости самого царя, и о страданиях и трудах народа, принужденного копать рвы и клоаки; римские граждане, победители всех соседних народов, из воинов превращены в ремесленников и каменщиков. Упомянуто и о возмутительном убиении царя Сервия Туллия, и о том, что безбожная дочь проехала в колеснице по телу отца, сделано воззвание и к богам – мстителям за родителей. Упомянув об этих ужасных преступлениях, а вероятно, и о других, что подсказывало негодование против настоящих событий и что нелегко воспроизвести писателю, он заставил возмущенную толпу лишить царя власти и изгнать Луция Тарквиния с женою и детьми. Сам же, выбрав и вооружив юношей, вызвавшихся добровольно, отправился оттуда в лагерь в Ардею бунтовать войско против царя; высшую власть в городе он оставил Лукрецию, который уже раньше царем назначен был префектом города. Среди этого смятения Туллия бежала из дому, и, где она ни появлялась, мужчины и женщины проклинали ее и призывали фурий, мстительниц за родителей.
История Рима от основания Города
Тит Ливий
Музей изобразительных искусств представляет картину Питера Пауля Рубенса "Тарквиний и Лукреция" из частного собрания. В коллекции музея есть несколько произведений мастерской Рубенса, они находятся в запасниках, и три произведения собственно Рубенса. Это небольшие произведения, эскизы. Картина "Тарквиний и Лукреция" довольно большого размера, таких в музее нет. Эта картина более раннего периода, чем произведения из музейной коллекции. Сравнивая эти произведения, можно сопоставить разные грани дарования мастера.
История, которая на ней запечатлена, довольно туманна. Здесь изображен мужчина, который склонился над дамой, который хотел бы сдернуть с нее оставшийся край покрывала. Исходя из названия - это Тарквиний. Обнаженная дама, стремительно ускользающая от мужчины - Лукреция. Сверху пару освещает Амур. А за мужчиной расположилась страшная старуха с волосами-змеями - Фурия. Фигуры прорисованы четко, сомнений здесь нет. Мужчина склоняет даму к близости, а дама протестует. Получается, что картина изображает сцену насилия. Парадокс в том, что сцена насилия в XVII веке, а картина написана в 1609-1611 гг, трактуется как сцена добродетели. Вникая в легенду, мы узнаем, что любовной страстью к Лукреции пылал сын Тарквиния - Секст. Почему тогда отец Тарквиний склонился над Лукрецией со страстью во взоре?
Это первый вопрос, а дальше их много. Работа Рубенса не имеет подписи, как и все его работы. Художник свои картины не подписывал. Известно, что часть работ Рубенса подписаны. В. А. Садков рассказал, что картины подписали сами коллекционеры, которым принадлежали произведения.
Картина относится к первым годам возвращения художника из Италии. Рубенс начинает работать в Антверпене и вскоре приобретает большую известность. Он расписывает антверпенский собор, и его слава выходит за пределы города и родной Фландрии. "Тарквиний и Лукреция" подтверждение славы мастера. Такого рода работы покупали соотечественники, князья, принцы и монархи. Полотно до настоящего времени сменило много владельцев. Рубенс мог его написать как на заказ, так и для собственного удовольствия. В 1769 году картина была приобретена прусским королем Фридрихом Вильгельмом и находилась в Потсдаме в Сан-Суси. В Россию произведение было перевезено как трофейное имущество, что имеет официальные подтверждения.
Вопрос подлинности произведения сложно как подтвердить, так и опровергнуть. В.А. Садков не видит аргументов для сомнений.
Если сравнить "Тарквиния и Лукрецию" и более поздние произведения, то можно увидеть, как манера письма становится более широкой. Потом в работах Рубенса появятся и его знаменитые пейзажи. В ранних произведениях фигуры еще напоминают античные скульптуры, далее трактовка тела становится более свободной.
Многие европейские музеи обладают большими коллекциями работ Рубенса. Но сложно сказать, какая из коллекций наиболее значительна. Одно время больше ценились масштабные полотна. Такая коллекция хранится в Лувре. Большие произведения написаны с эскизов Рубенса его помощниками и учениками. Оценить участие самого Рубенса в больших произведениях довольно сложно. Что он писал - может быть только блики в зрачках глаз или иные мелочи. В XX веке предпочтения сменились от больших произведений к работам собственно Рубенса. Зачастую эти произведения меньшего формата. Рубенс перед написанием картин составлял договор - на полотне, какого размера будет написано, сколько фигур и сколько за то будет заплачено. Прописывался и такой пункт: произведение будет написано только мастером или при помощи учеников. Произведения, которые были написаны только Рубенсом, самые дорогие. Эти произведения и эскизы хранятся в Вене, в Мюнхене. В Эрмитаже смешанная коллекция - есть и собственные картины, и большие полотна, написанные вместе с учениками.
Картина "Тарквиний и Лукреция" раньше была показана в Эрмитаже в Санкт-Петербурге (Н. Трегуб).
Другие выставки ГМИИ - "Эпоха Меровингов - Европа без границ"
Первое издание поэмы вышло в 1594 году. Она была напечатана по рукописи Шекспира и создана, вероятно, за год до обнародования. Предание, лежащее в основе сюжета поэмы, впервые было рассказано Овидием в "Фастах" (песнь II). Правда, другим первоисточником является повествование римского историка Тита Ливия, но вероятнее, что именно поэт, а не историк вдохновил Шекспира. Сюжет был очень популярен в английской литературе до Шекспира. Различные варианты трагической истории Лукреции содержатся в поэмах "Легенды о славных женщинах" Чосера (XIV в.) и "Падение монархов" Лидгейта (XV в.), а также в прозаическом пересказе в сборнике "Дворец удовольствий" (1567) Пейнтера. Существовали и английские баллады на этот сюжет, датируемые 1568-1570-1576 годами.
Вторая поэма Шекспира выглядит как попытка отвести обвинения в прославлении чувственной любви. Никакого спора о любви здесь уже нет. С самого начала поэмы чувственная страсть безоговорочно осуждается.
Сын римского царя Тарквиний, прослышав о красоте Лукреции, жены Коллатина, загорается страстью к ней. Он покидает военный лагерь, где находится и муж Лукреции, и является в дом красавицы. Убедившись в справедливости рассказов о ней, одержимый страстью, Тарквиний решает овладеть ею. Проникнув в ее дом, он пытается уговорить Лукрецию отдаться ему, но, увидев, что даже угрозы не действуют, прибегает к насилию. Обесчещенная Лукреция рассказывает о своем позоре мужу и друзьям, требуя, чтобы они кровью омыли нанесенное оскорбление, а сама закалывается. Коллатин и римляне, возмущенные насилием, свергают власть рода Тарквиниев и изгоняют их из Рима.
Пушкин оставил нам следующее суждение о поэме: "Перечитывая Лукрецию, довольно слабую поэму Шекспира, я подумал: что ж, если бы Лукреции пришло в голову дать пощечину Гарквинию? быть может, это охладило бы его предприимчивость и он со стыдом принужден был отступить? Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те.
Итак, республикою, консулами, диктаторами, Катонами, Кесарем мы обязаны соблазнительному происшествию..." *
* ("А. С. Пушкин о литературе", Гослитиздат, М. 1962, стр. 247. )
Известно, что это навело нашего поэта на мысль "пародировать историю и Шекспира", и результатом явилась поэма "Граф Нулин".
Как повествовательное произведение "Лукреция" действительно довольно слабая поэма. Внешнее действие и тут служит лишь поводом для многочисленных лирических отступлений. Здесь нет столь красочных описаний, как в "Венере и Адонисе". Переживания Лукреции изображены не очень убедительно. Ее горе выражается в рассуждениях, которые, будучи интересными по мыслям, едва ли уместны в ее устах; зато образ Тарквиния обрисован с несомненной психологической глубиной. Мгновенная страсть, овладевшая им, жадность сладострастника, пробудившаяся от рассказов и усилившаяся от вида самой Лукреции, сомнения, предшествующие вторжению в ее спальню, животная похоть, побудившая его прибегнуть к насилию, а затем ощущение пустоты и сожаление о содеянном - все это передано живо, и каждый штрих в образе Тарквиния написан рукой того Шекспира, который владел тайнами душевных движений человека.
И все же, не психологической правды следует искать в этой поэме. Она, как и "Венера и Адонис", представляет собой образец философской лирики. Как и в первой поэме, содержанием являются идеи, выражаемые посредством поэтических образных концепций.
Тарквиний - типичный индивидуалист эпохи Возрождения. В нем живет жажда обладать всеми благами жизни, открывшимися людям тогда, когда они отвергли средневековый аскетизм. Он ценит красоту, но его она побуждает не к добру, а к злу.
Препятствия лишь больше разжигают его страсть. Но Тарквииий не только сластолюбец. Он воплощение эгоизма, и в этом смысле представляет собою Зло вообще, как Лукреция является символом Красоты и Добродетели. Недаром дверь спальни Лукреции поэтически определяется как "преграда между Злом и Красотой".
Зло коренится в дурных страстях человека. В "Лукреции" страсть предстает не тем красивым и естественным стремлением к счастью, каким она явлется в "Венере и Адонисе", а темной силой, калечащей жизнь и уродующей человеческие души. Добиваясь цели нечистыми путями, человек лишает себя в дальнейшем возможности наслаждаться тем, чего добивался:
Кто алчно жаждет чем-то обладать, Тот все готов отдать, чем он владеет, Готов он все растратить, проиграть... А луч надежды меркнет и слабеет... Пусть счастья ветерок тебя обвеет, Но день зловещий быстро настает, Весть принося о том, что ты - банкрот! Мы все мечтаем в старости туманной Найти почет, богатство и покой, И к этой цели рвемся неустанно... Но жертвовать приходится порой То жизнью, ради чести выйдя в бой, То честью, ради денег, и к могиле Столь многих эти деньги приводили. Рискуя, мы порой перестаем Собою быть в плену метаморфозы, И часто путь, которым мы идем, Шипы нам устилают, а не розы...
Многое в этих рассуждениях предвосхищает мысли Макбета. Но то, что здесь всего лишь риторика, в поздней трагедии Шекспира прозвучит дивной поэзией глубоко страдающей души.
Тарквиний-тонкий софист. К его услугам тысячи доводов. Уговаривая Лукрецию, он говорит ей: "Ведь тайный грех похож на мысль без дела". Лукреция отстаивает не только свою честь. У нее тоже есть доводы в споре с Тарквинием. Он нарушает свой долг царя, его долг монарха вести борьбу со злом. И в рассуждения Лукреции вторгается политика:
Меч для добра дарован королю, Ты должен в гидре зла убить дыханье!
После того как Тарквиний добился своего, Лукреция остается наедине с горестными мыслями, и одна за другой следуют ее жалобы, которые представляют собой различные вариации на тему зла.
Причина зла, как определяет Лукреция, - враждебный людям Случай. Случай - это некая злая сила, которая проникает буквально повсюду и искажает все в жизни. Случай разрушает личное благополучие людей и благоденствие всего общества. Это место поэмы содержит столь широкую, исчерпывающую характеристику форм зла, что его стоит привести целиком:
О Случай, как тяжка твоя вина! Предателя склоняешь ты к измене, Тобою лань к волкам завлечена. Ты предрешаешь миг для преступленья, Закон и разум руша в ослепленье! В пещере сумрачной, незрим для всех, Таится, души уловляя, Грех! Ты на разврат весталок соблазняешь. Ты разжигаешь пламенную страсть, Ты честность и доверье убиваешь, Ты дев невинных подстрекаешь пасть, Хула ль, хвала - твоя всесильна власть! Вор и насильник, с хитростью во взоре, В желчь превращаешь мед, блаженство - в горе!
Случай никогда не приходит на помощь тем, кто страдает и находится в нужде. Они обречены на бедствия, и спасения им неоткуда ждать.
В последующем перечислении бедствий жизни подчеркивается несправедливость Случая - одним достаются все блага, тогда как другие лишены самого необходимого. Более того, несчастье одного - основа благополучия другого.
Умрет больной, покуда врач храпит, Сиротка плачет, враг ее ликует, Пирует суд, вдова в слезах молчит, На травле граф, а в селах мор лютует... Тебя не благо общее волнует! Измены, зависть, зло, насилье, гнев - Ты всем им служишь, в злобе озверев.
В завершение всемогущему Случаю приписывается вина за все зло, оскверняющее жизнь:
Твоя вина - убийство, воровство, Твоя вина - грех клятвопреступленья, Твоя вина - измена, плутовство, Твоя вина-позор кровосмешенья! Ты спутник всех грехов без исключенья В прошедшем, в будущем, везде, всегда, От хаоса до Страшного суда.
В приведенных здесь строках поэмы звучит такое признание всесилия зла, какое мы привыкли связывать у Шекспира лишь с более поздним периодом творчества, когда он создал свои трагедии от "Гамлета" до "Тимона Афинского". В жалобах Лукреции звучат те же мотивы, которыми проникнут знаменитый сонет 66, монологи Гамлета и полные обличительного пафоса речи Тимона Афинского.
Если для Тарквиния не существует никаких нравственных понятий и он не заботится ни о совести, ни о чести, то для Лукреции понятие о человеческом достоинстве воплощается именно в чести. Во имя ее она и решает уйти из жизни. Но она не хочет умереть, не отомстив. Перед ней долг - побудить других на борьбу со злом, воплощенным в Тарквинии. Она призывает мужа для того, чтобы рассказать ему свою печальную повесть.
Горькая судьба Лукреции вызывает скорбь всех близких. Ее отец в отчаянии восклицает:
О Время, прекрати свое движенье, Раз умирает то, что жить должно, И входит доблесть в смертные владенья, А жить ничтожным только суждено.
Убит горем и муж Лукреции. Но тут раздается голос Брута, который взывает к мужеству друзей и сограждан. Его призыв находит отклик в сердцах римлян, которые восстают, чтобы изгнать Тарквиния. Свержение тирана завершает историю злосчастной Лукреции, символизируя торжество справедливости.
Однако победа над Злом достигается через жертвенное самоубийство Лукреции. Она своей героической смертью утверждает, что честь дороже жизни, и ее мужественный стоицизм вдохновляет римлян на восстание.
Пушкин, как мы знаем, не мог принять наивной концепции истории, лежащей в основе поэмы. Ему показалось неубедительным то, что частный случай обесчещения Лукреции послужил причиной государственного переворота.
Между тем в ранних драмах Шекспира изображается примерно то же самое. Однако в "Ричарде III" и "Тите Андронике" показаны многие случаи жестокости тирании, и это создает вполне убедительную картину зла, поразившего всю жизнь государства. В поэме же Шекспир ограничивается изображением лишь одного случая тиранического произвола. О том, что он является не единичным, мы узнаем не из непосредственно возникающей перед нами картины реальной жизни, а лишь из лирических ламентаций героини. Поэтому Пушкин был прав в том смысле, что поэма не содержит наглядного и реалистически-конкретного изображения всех проявлений зла, создавших такую обстановку, при которой гибель Лукреции явилась последней каплей, переполнившей чашу терпения римлян.
Однако критика Пушкина справедлива лишь при условии рассмотрения поэмы как реалистического произведения. Сказанное выше об общем характере поэтического творчества Шекспира освобождает нас от необходимости аргументировать неправомерность такого подхода к "Лукреции".
Рассматривая это произведение в ряду других, созданных Шекспиром в раннюю пору его творчества, мы не можем не заметить того, что оно имеет большое значение как декларация философских и политических воззрений автора. Поэма свидетельствует о том, что проблема зла и вопросы общественной несправедливости волновали Шекспира задолго до того, как он создал свои великие трагедии. Если в "Венере и Адонисе" Шекспир поднял любовную тему на философскую высоту, то в "Лукреции" он создал значительный для своего времени образец гражданской лирики. Вслушаемся в призыв Брута: не сладостен и не медоточив здесь голос Шекспира, в нем звучит пафос гражданского мужества:
О римлянин, ты сердцу не давай Потоком жалоб горестных излиться! Склонись над алтарем, к богам взывай, Чтоб грозным гневом вспыхнули их лица, Чтоб мести помогли они свершиться! Недрогнувшей рукой наш славный Рим От грязи мерзкой мы освободим. Клянемся Капитолием священным, Чистейшей кровью, пролитой сейчас, Сияньем солнечным благословенным, Правами римлян, вечными для нас, Душой Лукреции, чей взор угас, Ножом кровавым этим - мы едины! Мы отомстим за смерть жены невинной!
"Лукреция" выражает не только общественные и этические идеалы молодого Шекспира, но и его эстетические взгляды. Поэма содержит ряд строф, раскрывающих перед нами взгляды Шекспира на искусство.
Отправив письмо мужу, Лукреция в ожидании его разглядывает картину. Это огромное полотно, изображающее события Троянской войны; Лукреция видит на картине
Скорбь Гекубы тяжелей свинца: Приам пред нею кровью истекает, А Пирр его пятою попирает.
Шекспир следующим образом характеризует картину, разглядываемую Лукрецией:
В ней прояснил художник власть времен, Смерть красоты и бед нагроможденье...
Это и есть центральная идея поэмы. Искусство способно своими условными средствами воссоздать облик действительности:
Назло природе, миру горькой прозы Искусством жизнь застывшая дана: Засохшей краски капли - это слезы Их об убитом муже льет жена...
Описание изображенных на картине греков и троянцев служит Шекспиру примером того, как посредством воображения художник воспроизводит жизнь. Одна черта особенно значительна. Толпой стоят греки - Аякс, Одиссей, Нестор. Не видно лишь Ахилла. Он скрыт в толпе, над которой возвышается его рука с занесенным копьем. Смотрящий картину восполняет невидимое своим воображением. Деталь, которая видна, помогает угадать целое, которого не видно.
Воображенье властно здесь царит. Обманчив облик, но в нем блеск и сила, Ахилла нет, он где-то сзади скрыт, Но здесь копье героя заменило. Пред взором мысленным все ясно было - В руке, ноге иль голове порой Угадывался целиком герой.
Эти слова - ключ к одной из особенностей метода Шекспира как поэта и драматурга. Он не видел необходимости выписывать каждый образ во всей полноте. Как художник, он выбирал те детали, по которым "угадывался целиком герой".
Обращает на себя внимание и другое место в этом описании картины. На ней изображен злодей. Предатель Си- нон - "дьявол убежденный и отпетый". Но на картине -
Он принял облик светлой доброты, Так затаив все зло в глубинах где-то, Что трудно было распознать черты Предательства, коварства, клеветы...
Здесь возникает тема, которая проходит через многие произведения Шекспира: различие между внешним обликом и сущностью. Лукреция выражает наивное понимание искусства. Ей хотелось бы, чтобы художественное изображение было прямолинейным:
Она картину ясно разглядела И мастера за мастерство корит... Синона образ ложен - в этом дело: Не может быть дух зла в прекрасном скрыт! Она опять все пристальней глядит, И, видя, что лицо его правдиво, Она решает, что картина лжива.
Этот эпизод полон иронии. Шекспир здесь отвергает морализаторский принцип средневекового искусства, согласно которому нравственно злое должно было в художественном изображении выглядеть безобразным, а доброе - внешне прекрасным. Соответственно этому в поэме Тарквиний представлен отнюдь не как злодей, дурная натура которого заметна уже в его внешнем обличии. Этот принцип, однако, применялся Шекспиром не только в "Лукреции", но и во всем его остальном творчестве. Сказанное здесь имеет значение для понимания образов, наделенных отрицательными нравственными качествами в его драмах.
