Томас Гоббс – классик социальных наук. Жил он во времена гражданской войны в Англии, был политическим диссидентом. Но главное, что он оставил после себя – его политический трактат Левиафан, который в России, к сожалению, почти никто из специалистов по международным отношениям не читает. Этот текст источник всей проблематики теории международных отношений, даже пресловутой теории заговоров.
С чего начинает Гоббса, чем он полезен для международных отношений. Для этого необходимо ответит на ряд вопросов. Что такое война всех против всех и как она проявляется в международных отношениях? Возможна ли справедливость в условиях войны всех против всех? Почему субъекты войны всех против всех могут считаться равными?
Чтобы ответить на вопрос о войне всех против всех надо разобраться с природой человека у Гоббса. Первое, что утверждает Гоббса в 13 главе – равенство людей. «Люди равны от природы. Природа создала людей равными в отношении физических и умственных способностей, ибо хотя мы наблюдаем иногда, что один человек физически сильнее или умнее другого, однако если рассмотреть все вместе, то окажется, что разница между ними не настолько велика, чтобы один человек, основываясь на ней, мог претендовать на какое-нибудь благо для себя, а другой не мог бы претендовать на него с таким же правом. В самом деле, что касается физической силы, то более слабый имеет достаточно силы, чтобы путем тайных махинаций или союза с другими, кому грозит та же опасность, убить более сильного.»
Физическая и умственная разница не отменяет того, что люди могут претендовать на одно и то же с равным правом. Это оптика Нового Времени, отрицающая привилегии Средних веков. Равенство ума от жизненного опыта, которое присущее всем. И здесь принципиальное значение имеет усердие. Глупость – отсутствие опыта и отсутствие усердия поумнеть. Глупость регулярно проявляется в войне всех против всех. Стоит заметить, что при этом Гоббс игнорирует тему способностей.
Применительно международным отношениям из Гоббса можно сделать вывод, что государства равны, как и люди, могут претендовать на одно и тоже. Ни одна страна не может быть самодостаточна по ресурсам. Умственное равенство для государства тоже характерно для государства. Она может проявляется как исключительность (любовь к самому себе и своим особенностям), признание, возможность заключение союзов. Понимание принципа равенства делает возможным оценку своих собственных сил, и только тогда возможен переход к разумным активным действиям.
Притязание и есть равенство. Из этого равенства возникает равенство надежд на достижение целей. Например, вопрос воды. Все государства хотят иметь доступ к чистой питьевой воде. И жить люди хотят равным образом.
Факторы, ведущие к войне, заложенные в природе человека. 1) соперничество 2) недоверие (diffidence) или неуверенности в себе и 3) жажда славы.
Недоверие движимо поиском собственной безопасности, стремление защититься и сохранить приобретенное.
Жажда славы – стремление получить символический капитал. Или словами самого Гоббса: «каждый человек добивается, чтобы его товарищ ценил его так, как он сам себя ценит, и при всяком проявлении презрения или пренебрежения, естественно, пытается, поскольку у него хватает смелости (а там, где нет общей власти, способной заставить людей жить в мире, эта смелость доходит до того, что они готовы погубить друг друга), вынудить у своих хулителей большее уважение к себе: у одних наказанием, а у других примером» этой фразе самое емкое выражение анархии. Так как нет нормы, человек в этом желании человек пытается дойти до крайности.
Состоянии войны всех против всех будет до того, как человек ограничит свои притязании. Счастливым человек в условиях войны всех против всех быть не может. Победа сегодня может стать причиной поражения завтра. Труды крестьянина могут быть отняты любым разбойником. А он убит союзов мелких торговцев, которых в свою очередь «нагнет» латифундист своей бригадой. В состоянии войны всех против всех нет места для трудолюбия, так как никому не гарантированы плоды его труда, и потому нет земледелия, судоходства, морской торговли, удобных зданий, нет средств движения и передвижения вещей, требующих большой силы, нет знания земной поверхности, исчисления времени, ремесла, литературы, нет общества, а, что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна».
Время войны. Война - это не только боевые действия, но и само ожидание, подготовка боевых действий. В качестве примера войны всех против всех Гоббс приводит пример – наличие армии, форты, шпионы. Готовность к войне и есть война. Состояние готовности – и есть состояние войны. Все остальное – мир
Состояние войны всех против всех существует до тех пор, пока нет общей власти, создающей общий порядок. В этом состоянии нет справедливости и несправедливости. Где нет общей власти, нет закона, нет несправедливости.
Такого состояния внутри государств не наблюдается, но очевидно на международной арене. Отсюда понятие международной анархии, которое прочно стало основным понятием теории международных отношений. «Каждое государство обладает суверенитетом, и не существует никакого государства, которое бы могло объединить всех в этом мире. Следовательно, мир существует в условиях международной анархии, где государства соревнуются между собой, отстаивая собственные интересы исходя из имеющейся у них силы. Этот принцип, изначально сформулированный реалистами вслед за Гоббсом, признается и Английской школой.
Важный вопрос который в связи с этим Гоббс и который становится основным вопросом теории международных отношений – вопрос о мире. Есть страсти – страх смерти и желание вещей необходимых для хорошей жизни – которые могут обеспечить мир, пишет буквально одной строкой Гоббс в конце 13-ой главы. И за это потому ухватится Кант, а в след за ним сторонники либерального подхода к теории международных отношений. Справедливость и равенство. Разум подсказывает условие мира – эти условия – естественные законы, которые приведут к заключению договора.
Другими проблемами, стоящими в центе теории МО и рассмотренных Гоббсом, являются – политика сдерживания и дилемма безопасности. Вследствие взаимного недоверия нет более разумного для человека способа обеспечить свою жизнь, чем принятие предупредительных мер, т. е. силой или хитростью держать в узде всех, кого он может, до тех пор, пока не убедится, что нет другой силы, достаточно внушительной, чтобы быть для него опасной.
«Война всех против всех» ("Bellum omnium contra omnes"). Используемое в моральной философии со времен античных софистов представление о таком состоянии общества, при котором существует всеобщая перманентная вражда и непрекращающееся взаимное насилие. В смягченной форме представление о В.В.П.В. включает неконтролируемый рост агрессивности в обществе, приводящий к постоянным межчеловеческим конфликтам. По своей сути В.В.П.В. является идеальной моделью доведенных до крайней степени деструктивности и эгоизма, которая, будучи спроецированной на реальность, служит основанием для исторических интерпретаций, прогнозов, моралистических рассуждений и предостережений. Ее значение для этической мысли определяется тем, в каких целях применяется импрессивная и очень наглядная картина универсального конфликта.
Первую парадигму ее использования можно охарактеризовать как попытку дедуцировать из неразрешимых внутренних противоречий состояния всеобщей войны происхождение, содержание и обязательность моральных (или морально-правовых) норм. Подобная попытка предпринимается как в некоторых теориях общественного договора (в том числе, в концепциях негласной, но одномоментной конвенции), так и в эволюционно-генетических теориях происхождения морали. Одновременно, теории, выводящие мораль из какого-либо варианта В.В.П.В., могут быть подразделены на концепции, предполагающие, что такое состояние является первоначальным, и концепции, для которых В.В.П.В. есть негативный результат развития, требующий компенсации через возникновение морально-правовой (или традиционно-нравственной) системы.
Концепция Т. Гоббса, впервые в истории философской мысли употребившего саму формулировку "В.В.П.В." (аналог – "война каждого против своих соседей"), исходит из того, что это состояние является изначальным (т.е. естественным) для человека. Этот вывод делается на основе теоретического анализа страстей и эмпирического исследования недостатков гражданского состояния. Формальным условием войны служат равенство способностей индивидов и естественное право ("право всех на все"), а движущими силами: соперничество - в нападениях из-за наживы, недоверие - в превентивных нападениях, жажда славы - в нападениях из соображений чести. В.В.П.В., по Гоббсу, не постоянная битва, а серия эпизодов борьбы, перемежающихся мучительным ожиданием ударов со стороны соседей. Наряду со строго атомизированной картиной В.В.П.В. (наиболее неисторичной), у Гоббса присутствует описание войны малых семей или построенных иерархически союзов для взаимопомощи. Это несколько изменяет представление о враге: он не просто каждый, но каждый, кому я не повинуюсь или кем я не повелеваю. Теоретическое значение представления о В.В.П.В. состоит в том, что именно ее неудобства делают неизбежным договорное решение о создании Суверена, а значит, и появление морали (вернее, морально-правовой системы). Ведь без внушающей страх государственной власти мораль, по Гоббсу, не может существовать на нормативном уровне, а нравственность - в виде некоторой реальности.
Схожая модель использования образа В.В.П.В. существует во фрейдовской концепции "нравственного прогресса" при переходе от патриархальной орды к братскому клану, хотя участниками войны являются только мужские, половозрелые особи, а предмет раздора ограничен областью сексуальности. Уже в орде наступление локальной В.В.П.В. едва сдерживается силой вожака и она неизбежно возникает в случае его ослабления или смерти. Однако наибольшее теоретическое значение для интерпретации возникновения морали, по Фрейду, имеет ситуация после коллективного праубийства, когда "в борьбе всех против всех" могла погибнуть "новая (братская) организация". Система первоначальных нравственных запретов (на инцест и на убийство брата), опирающаяся на некое подобие общественного договора, становится единственным средством уйти от взаимного уничтожения.
Договорная модель появления морали, возникающей как способ возвращения фундаментальных черт жизненной системы, предшествовавшей В.В.П.В., присутствует у Ж.Ж.Руссо. Состояние всеобщей войны, которое грозит гибелью человеческому роду, является важным моментом в противоречивом процессе замены "инстинкта справедливостью". В.В.П.В. у Руссо не есть следствие абсолютно разобщенного состояния индивидов, наоборот, она наступает с появлением всеобщей потребности в совместной общественной жизни. Ее причина не природное равенство, а развитие системы социального (имущественного) расслоения. Ведущей силой "самой страшной войны" и препятствием к созданию оборонительных объединений служит зависть чужому богатству, заглушающая "естественную (инстинктивную) сострадательность и еще слабый голос справедливости".
Некоторые современные эволюционно-генетические концепции структурно воспроизводят руссоистскую модель. Это касается тех теорий, которые трактуют мораль как механизм компенсации ослабления биологических (инстинктивных) рычагов регулирования взаимных отношений в группах (или внутри видов) при переходе от животного к человеку. Так, К.Лоренц описывает изначальное положение человека как существа, лишенного механизма торможения внутривидовой агрессии, возбудимого, с неконтролируемыми вспышками ярости, но внезапно получившего мощные средства нападения (оружие). В такой ситуации внутривидовой отбор автоматически превращается в смягченное выражение В.В.П.В., которая впоследствии несколько ограничивается наиболее простыми формами "ответственной морали". Сходным образом в концепции Ю.М.Бородая понимается "антропогенетический тупик", порожденный обострением "напряженности внутристадных отношений" (вплоть до опасности взаимного истребления самцов) и разрешающийся в отказе от непосредственного осуществления эгоцентрических инстинктов через идентификацию себя с другим. Иное воспроизведение той же структуры присутствует в концепциях, где мораль в ее универсальной и абсолютной форме является результатом компенсации того обособления, которое возникает в ходе распада родового единства и ведет к "попранию норм общения, выработанных в архаическом обществе" (Р.Г. Апресян) - прямой, хотя и крайне смягченной параллели В.В.П.В.
Во второй парадигме представления о В.В.П.В. являются частью морально ориентированной аргументации против революционных политических течений, требующих целостной рациональной перестройки системы общественных институтов, исходя из соображений справедливости. Состояние всеобщей войны становится здесь неизбежным нравственным коррелятом радикальных социально-политических преобразований. Уже Гоббс замечает, что любое крупное выступление против власти автоматически превращает народ в массу (multitudo), что ведет к "хаосу и В.В.П.В." Поэтому величайшие эксцессы угнетения "едва чувствительны по сравнению... с разнузданным состоянием безвластия". Европейские консерваторы кон. XVIII в. заостряют мысль Гоббса, считая, что всякое нарушение органического, традиционного общественного порядка ведет к проявлениям В.В.П.В.: "асоциальному и антигражданскому хаосу", переходу "в антагонистический мир безумия, порока, разлада и бессмысленного горя" (Э.Берк) и даже – "кровавому месиву" (Ж. де Местр). В более поздней философской критике революций сохраняется тот же подход.
Третья парадигма использования картины В.В.П.В. встроена в общую логику критики социального порядка, ориентированного на воплощение моральных ценностей. В этом случае война на основании гедонистических или перфекционистских соображений понимается как более приемлемое для индивида состояние, чем моральное ограничение. Так, в "Философии в будуаре" А.Д.Ф. де Сада состояние В.В.П.В. предстает как одно из наиболее желательных с гедонистической точки зрения следствий стремления к политической свободе. Будущее французской республики, в изложении де Сада, похоже на гоббсовское общество, которое, наконец, осознало пагубность Левиафана и, обогащенное знанием об иллюзорности его обещаний, связанных с исполнением нравственного закона, вернулось к естественному состоянию с его опасностями и наслаждениями. Ф. Ницше, в отличие от де Сада, имеет в виду перфекционистскую перспективу, когда характеризует стремление ко всеобщему миру, то есть времени, "когда будет нечего больше бояться", как императив "стадной трусости" и признак крайней степени "падения и распада". Поэтому призыв к войне из "Так говорил Заратустра" (раздел "О войне и воинах") преследует двустороннюю цель: это и низвержение "нынешнего человека", и создание того тигля, в котором родится человек обновленный ("по тысяче мостов и тропинок стремятся они к будущему и пусть между ними будет больше войны и неравенства: так заставляет меня говорить моя великая любовь"). Всеобщая война, поиск врага и ненависть к нему обретают для Ницше статус самодостаточных ценностей ("благо войны освящает всякую цель").
А.В.Прокофьев
Литература:
Философом расширившим предмет научных размышлений до систематического исследования социальных процессов и такого важного их института как государство, стал английский мыслитель Т. Гоббс (1588-1769). Он прожил долгую и насыщенную событиями жизнь. Посетил Францию, Италию и Швецию, познакомился не только с работами выдающихся европейских учёных и мыслителей, но и установил личные контакты с Г. Галилеем и П. Гассенди. Будучи продолжателем материализма Ф. Бэкона, Т. Гоббс испытал на себе влияние рационализма Декарта. Гоббсу принадлежит определение философии как «рационального познания». Но в это определение он вкладывал иной, нежели Декарт, смысл, ибо подчёркивал, что рациональное познание опирается на данные чувственного опыта. Как и другие мыслители Нового времени, Т. Гоббс связывает успехи человечества с достижениями науки и философии, которые увеличивают техническую мощь общества и господство людей над природой. И не только над природой. Для Гоббса философия является наукой об «истинных законах гражданского общества».
Главным условием философствования Гоббс считал наличие внутреннего света, указывающего путь к истине и предостерегающего от всевозможных заблуждений. Такой свет, по мнению Гоббса, должен исходить от человеческого разума, его мышления. Бэконовское «истина дочь времени, а не авторитета» он перефразировал в положение «философия есть дочь твоего мышления». Поэтому философ связывает с мышлением возможности истинного знания, раскрытие причин и следствий происходящих событий, а не только сбор фактов как таковых. Гоббс специально подчёркивает отличие философии от тех отраслей знания, которые. Как естественная и политическая история, ограничиваются сбором эмпирических данных. Согласно Гоббсу, философия также отвергает все представления, основанные на сверхъестественном, теологию и астрологию, учение об ангелах. Философия основывается на доводах разума и отрицает божественное откровение. Тем самым Гоббс пошёл дальше Ф. Бэкона, придерживавшегося в вопросах соотношения религии и науки теории «двойственной истины», и стал на позиции более последовательного материализма. Гоббс обогатил и бэконовское понимание метода рациональными мотивациями. Будучи последователем Бэкона в вопросах, касающихся источником познания, он, как и автор «Нового органона», видел их в ощущениях. Но сам процесс философствования связывал с рациональным мышлением. Которое он трактовал в духе метафизики и механики. И даже социальные явления, не говоря уж о природных, познаются с помощью математических операций – складывания и вычитания. Гоббс настолько высоко ценил математику. Что науку вообще отожествлял с математикой, а математику зачастую сводил к геометрии. Физику он считал прикладной математикой.
Вместе с тем Гоббс пытался сочетать универсальность математики с исходной эмпирической и даже сенсуалистской установкой. Это привело его к отрицанию декартовской интуиции учения о врожденных идеях. Пытаясь совместить математический подход с данными чувственного опыта, Гоббс связывает математику не с показаниями органов чувств, а со словами человеческого языка. Язык Гоббс трактовал в духе номинализма, согласно которому общее лишь название предметов. Называя слова именами, философ отдаёт словам роль условной метки, которая помогает оживить в памяти забытые мысли. Меткой может выступать любое событие, вещь, помогающая вспомнить о чём-то. Так, тучи напомнят, что будет дождь. Тем самым Гоббс заложил основы психологических учений об ассоциациях. Связывая имя со словом, философ предупреждал об ошибочности отожествления имени с вещами. Из слов – знаков образуются предложения, а из них – умозаключения. А это важный шаг в расширении интеллектуального мира человека, ибо человек с помощью языка творит мир своей культуры, и философия изучая этот мир, получает возможность познать и самого человека. Важно что Гоббс не останавливался на словах, в которых, как в паутинах, запутываются слабые умы, а более сильные умы легко прорываются сквозь них к миру. Гоббс понимал опасность абсолютизации слов, слепой веры в их магическую силу, что имело место в средневековой схоластике. «для мудрых людейслова суть лишь марки, которыми они пользуются для счёта, для глупцов же они полноценные монеты, освященные авторитетом какого-нибудь Аристотеля, Цицерона или Фомы». ( Многозначность, неоднозначность слов – факт, с которым должен считаться любой исследователь. Задача познания - преодолеть эту двусмысленность с помощью более точных определений слов: «Свет человеческого ума – это вразумительные слова, однако предварительно очищенные от всякой двусмысленности точными дефинициями». (Гоббс, Т. Избранные произведения: В 2 т. – М.:1964. – Т. 2. – с. 71).
Исходя из этого, он возражал против декартового «я мыслю, следовательно я существую» и тезиса о врожденности идеи Бога как актуально бесконечного существа.
Вместе с тем Гоббс больше известен не столько своей гносеологической концепцией, сколько как философ государства, написавший «Левиафан» (1651). Государство, которое Гоббс и называет Левиафаном, не вечно, оно создано человеком по своему образу и подобию. Этот искусственный человек могуществен, его власть неограниченна, что делает его земным божеством.
Согласно Гоббсу, все люди равны от природы. Однако поскольку они – эгоисты и стремятся не только сохранить собственную свободу, но и подчинить один другого, то возникает ситуация «война всех против всех» это делает жизнь «беспросветной и короткой». В подобном обществе человек человеку – волк. В таком государственном состоянии не может быть собственности, справедливости и несправедливости, поскольку в обществе все процессы определяются инстинктами и наиболее нужными добродетелями выступают коварство и сила. Чтобы выжить в этой войне, люди объединяются передав полномочия центральной власти. Таким образом, государство предстаёт как результат действия общественного договора. Договор между людьми завершается выбором правителя или верховного органа – от этого зависит форма правления, – который помогает положить конец войне. Поскольку государство отражает желание всех объединившихся, то против него не в силах бороться отдельные люди. Наступает мир.
Выбор правителя или верховного органа помогает, согласно Гоббсу самосохранению, контролирует наши желания. Это способствует обузданию инстинктов и ограничивает желание подчинять других. Тем самым мораль возможна только внутри государства, ибо вне его нет критериев, помогающих отличить порок от добродетели: «только в государстве существует всеобщий масштаб для добродетелей и пороков. И таковым масштабом, поэтому, могут служить лишь законы каждого государства» (Гоббс, Т. Избранные произведения: В 2 т. – М.:1964. – Т. 2. – с. 194). Вот почему подчинение законам является обязательным для каждого, и нарушение закона предстаёт у Гоббса как порок. Тем самым право выступает основанием морали. Подчинение власти представляет нравственный поступок, и всё это способствует совместной жизни людей в рамках государства. Тем самым Гоббс жестко связывает бытие человека как разумного и наиболее «превосходного произведения природы» с великим Левиафаном как его творением. По существу, человек как разумное существо появляется с момента создания им самим государства. Проводя прямые аналогии между вновь созданным «искусственным телом» – государством, живущим по законам и «естественным телом», подчиняющимся инстинктам и живущим в состоянии «войны всех против всех», Гоббс сравнивает верховную власть с душой, судебные и исполнительные органы с суставами, награды и наказания с нервами, советников с памятью, законы и справедливость с разумом, гражданский мир со здоровьем, смуту с болезнью и, наконец, гражданскую войну со смертью. Без власти государства все призывы к морали превращаются в пустой звук. Только государство вносит порядок в беспорядочный поток человеческих и инстинктов, с помощью закона обуздывает их, чтобы люди не могли вредить друг другу.
«Вне государства владычество страстей, война, страх, бедность, мерзость, одиночество, дикость, невежество, зверство – настаивает автор «Левиафана», – в государстве – владычество разума, мир, безопасность, благолепие, общество, изысканность, знания, благосклонность». Лучшей формой государства, по Гоббсу, является абсолютная монархия.
Война всех против всех
С латинского: Bellum omnium contra omnes (бэллум омниум контра ом-нэс).
Из сочинения «Элементы права естественного и гражданского» (1642) английского философа Томаса Гоббса (1588-1679). В этом труде (ч. 1, гл. 12) он пишет: «Несомненно, что война была естественным состоянием человека, пока не образовалось общество, и притом не просто война, а война всех против всех». Это же выражение философ позднее повторит в своем сочинении «Левиафан» (1651), в части первой (гл. 13-14).
Иносказательно:
о вражде и конкуренции, об отсутствии солидарности и правил, обязательных для всех, о превращении общества в массу враждующих между собою индивидуумов.
Большой экономический словарь
Учебный фразеологический словарь
Словарь крылатых слов и выражений
Словарь народной фразеологии
Словарь народной фразеологии
Орфографический словарь русского языка
В.И. Даль. Пословицы русского народа
В.И. Даль. Пословицы русского народа
В.И. Даль. Пословицы русского народа
В.И. Даль. Пословицы русского народа
В.И. Даль. Пословицы русского народа
В.И. Даль. Пословицы русского народа
Большой словарь русских поговорок
Большой словарь русских поговорок
Глава 23 Война всех против всех (1613-1618 гг.) Название главы, видимо, вызвало недоумение у значительной части читателей – ведь сейчас и СМИ, и маститые историки единогласно утверждают, что, избрав Михаила Романова, русские люди объединились и Смута прекратилась. Увы, в
В Сирии развязана борьба всех против всех Беседа с руководителем Института демократии и сотрудничества, президентом Фонда исторической перспективы Наталией Нарочницкой В марте с.г. Институт демократии и сотрудничества совместно с Императорским православным
Война всех против всех С латинского: Bellum omnium contra omnes [бэллум омниум контра ом-нэс].Из сочинения «Элементы права естественного и гражданского» (1642) английского философа Томаса Гоббса (1588-1679). В этом труде (ч. 1, гл. 12) он пишет: «Несомненно, что война была естественным
1996 г.: война всех против всех Избрание Билла Клинтона не повернуло вспять волну дерегулирования. Ему пришлось согласиться, что «эпоха большого правительства» закончена - мнение, которое относилось как к режиму вмешательства властей в экономику, так и к концепции
Война всех против всех Немалая доля моей книги представляет собой современное переоткрытие - с добавлением генетики и математики - старого как мир философского спора под названием «совершенствование человека». В разных формулировках и в разные эпохи философы
Освободитесь от всех представлений, от всех мыслей, от всех желаний Легче всего это удастся, если любую информацию, требующую восприятия образа, цвета, эмоций, вы будете только принимать, воздерживаясь от оценок.Попытайтесь просто регистрировать все, что входит в ваше
Война всех против всех Недавно удалось на две недели сбежать от московских холода и темноты на берег Средиземного моря, в испанскую дачную местность. Место не пафосное, из разряда «эконом». Сама Испания тоже в шоколаде не купается - до 25 % безработица доходит. Где-то
ВОЙНА ВСЕХ ПРОТИВ ВСЕХ Копытом и камнем испытаны годы, Бессмертной полынью пропитаны воды, - И горечь полыни на наших губах… Нам нож - не по кисти, Перо - не по нраву, Кирка - не по чести, И слава - не в славу: Мы - ржавые листья на ржавых дубах… Чуть ветер, чуть север
Часть I. Пятая мировая война Глава 0. Новые кочевники против всех Вы когда-нибудь задумывались над тем, в каком мире сегодня мы живем? Мир это или война?Сегодняшний мир – это и есть война. Таково уж свойство современности, в которой грани между миром, войной и разными видами
«Жажда денег»: «война всех против всех» Следует отметить, что и до «рыночной экономики» («денежной цивилизации») отношения между людьми были достаточно напряжёнными. Однако тотальной «войны всех против всех», тем не менее, не наблюдалось. Да, между отдельными социальными
Война всех против всех
Война против всех Сетевая война с самого начала, исходя из этого, ведется не только против противников. Она ведется и против союзников и друзей. Об этом же говорят сами американцы в описании данной стратегии. Она ведется против всех и всегда, хотя бы потому, что сегодняшний
автора Лопухин Александр19. Введи также в ковчег (из всякого скота, и из всех гадов, и) из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтоб они остались с тобою в живых; мужеского пола и женского пусть они будут. 20. Из (всех) птиц по роду их, и из (всех) скотов по роду их, и из всех пресмыкающихся по земле по
1. И вспомнил Бог о Ное, и о всех зверях, и о всех скотах, (и о всех птицах, и о всех гадах пресмыкающихся,) бывших с ним в ковчеге; и навел Бог ветер на землю, и воды остановились "И вспомнил Бог о Ное..." "Будем, возлюбленные, понимать эти слова богоприлично, а не в том грубом
11. Стандартная мечта всех членов ЦХ - чтобы ЦХ были сначала во всех крупных городах, а потом во всех остальных Приведу интервью лидера “Московской ЦХ” Михаила Раковщика, которое было дано им подпольному журналу ЦХ, выходившему несколько лет назад. Флеминг уже не был
Люди до общественного договора находятся в состоянии, которое Гоббс называет «войной всех против всех». Эти слова очень часто трактуют так, будто бы Гоббс был простой эволюционист. Когда-то, дескать, было такое время, в которое люди воевали-воевали, устали воевать и начали объединяться. И когда они объединились, чтобы больше не воевать, появилось государство. Якобы так рассуждает Гоббс.
Гоббс так никогда не рассуждал. В его сочинениях можно найти прямые указания на то, что такое рассуждение было бы абсолютно неправильным. Скорее, все выглядит совсем по-другому. Не война всех против всех находится в начале всего, а общественное состояние, государственное состояние людей постоянно чревато войной.
Люди в принципе, по Гоббсу, довольно враждебно настроены по отношению друг к другу. Даже в мирном, солидарном состоянии, когда войны нет, когда есть государство, люди таковы, что им приходится скорее опасаться соседа, опасаться другого человека, нежели рассчитывать на то, что он окажется им другом. Во время войны, как говорит Гоббс, «человек человеку волк», а надо, чтобы в состоянии мира человек человеку был Бог. Этого, к сожалению, не происходит. Мы боимся другого человека, мы запираем двери, мы, выходя из дому, берем оружие. Отправляясь в путешествие, запасаемся охраной и так далее. Этого бы не было, если бы мы доверяли другому человеку.
левиафан философский гоббс схоластика
Значит, никакая нормальная жизнь между людьми невозможна, пока договоры, которые они между собой заключают, будут просто договорами, основанными на доверии, в ожидании того, что другая сторона будет просто соблюдать договор.
Что же нужно? Гоббс считает, что нужен такой договор, который невозможно было бы нарушить. Невозможно нарушить только такой договор, у которого есть гарант. Гарантом этого договора не может быть никто из участников договора, потому что они все одинаковые, они одинаково сильны и одинаково слабы. А раз гарантом договора не может быть никто из участников, значит, этот гарант должен появиться откуда-то извне. Но откуда он возьмет силы, откуда он возьмет права, чтобы гарантировать всем остальным участникам? Как это может быть? Только одним способом. Они должны договориться о том, что они ему в процессе договора дают определенного рода права и после этого ему ничего не могут сделать.
Потому что он получает от них те права, которых у них больше нет, именно право смертной казни за нарушение договора.
И он соединяет в себе те силы, которых они лишаются, соединяет в себе те права, которые они в его пользу отчуждают, и он становится тем, кто говорит pacta sunt servanda, «договоры должны соблюдаться». И отсюда берется уже все остальное, все остальные законы. Так появляется суверен.
И только суверен может издавать любой закон, только он может интерпретировать любой закон, карать за нарушение закона, назначать судей, назначать любую исполнительную власть, всех министров, всех чиновников, всех контролеров, абсолютно всех. Только суверен может считать, какие мнения вредны в государстве, а какие полезны. Только он может авторитетным решением положить конец спорам, которые могут окончиться, скажем, гражданской войной.
Благодаря этому устанавливается мир, покой и безопасность -- старая формула полицейского государства. И хотя Гоббс не говорит о полиции, он ведет разговор в эту сторону. Он сторонник того, чтобы за счет определенного ограничения прав, свобод и всего остального были установлены мир, покой и порядок. А в остальном, что не угрожает существованию государства, люди абсолютно свободны. Они могут заниматься любыми видами деятельности, могут приобретать собственность, они могут заключать договоры между собой, они могут даже исповедовать любые верования, но с одним ограничением: чтобы это не было во вред государству.
